Стража Лопухастых островов. Владислав Крапивин

в растрепанных локонах:

      – Здравствуй, Ига!

      Все трое со сдержанным любопытством смотрели на Степку. Ига и она опустили в траву палку с утюгом. Степка встала к Иге поближе.

      – Это Степка, – сказал он, ощутив ее локоть. – То есть Степанида. Она приехала сюда недавно. Мы сегодня познакомились, и вот… сразу куча общих дел.

      – Репивет, Степка, – кивнул Пузырь, незаметно поддернув штаны с дырами.

      – Репивет, Степка, – Соломинка интеллигентно поправил очки.

      – Здравствуй, Степа, – сказал из-за пухлой резины самый вежливый, Лапоть. – Какое у тебя впечатление от Малых Репейников?

      Степка тихо, но без робости ответила, что впечатление хорошее, только она еще не совсем привыкла.

      – Ее оса ужалила, – объяснил Ига. – Пришлось к бабке Насте идти…

      – Как это оса ужалила? – очень удивился Лапоть. – Разве у тебя, Степа, нет кнамьего шарика? Ты походи по траве, обязательно найдешь. Он от всяких укусов защищает.

      – Мне обещали подарить…

      – Дареные не помогают, – объяснил Лапоть, – Надо, чтобы человек сам нашел…

      Степка быстро глянула на Игу, но он отвел глаза.

      Степка помолчала и чуть улыбнулась:

      – Наверно, оса сразу разглядела, что я не здешняя. Уши не лопухастые.

      Трое деликатно, без лишней пристальности, глянули на Степкины уши.

      – Дело поправимое, – успокоил Пузырь.

      – К середине лета станут как надо, – утешил Степку и Соломинка. Лапоть же посоветовал:

      – А если хочешь скорее, подгибай их, когда ложишься спать, и прижимай к подушке. То одно, то другое. В прошлом году у нас в классе появился новичок, и он поступал именно так. Уши стали нормальными буквально через неделю.

      Два его друга и с ними Ига покивали: чистая, мол, правда.

      – Я попробую, – по-прежнему тихонько пообещала Степка. – А сережки снимать надо?

      – Если не мешают, не снимай, – сказал Пузырь. И подбородком показал на утюг. – Это у вас что? В смысле зачем?

      Ига не стал вдаваться в подробности.

      – Валентиныч попросил отнести в музей, в подарок директору.

      – Музей закрыт, – равнодушно сообщил Пузырь и снова поправил штаны. – Мы только что туда заходили… по одному делу.

      – Написано «смена экспозиции», – уточнил Соломинка.

      – А директор уехал на три дня в Ново-Груздев, – добавил подробностей Лапоть. – Нам сказала это его заместительница Моника Евдокимовна.

      – Еще не легче… – сказал Ига.

      Пузырь сел на корточки (колени с любопытством высунулись из дыр). Потрогал утюг, прочитал надпись.

      – В музее таких – целый склад. Зачем в нем еще один? Отдайте лучше нам.

      – А вам зачем? – удивился Ига.

      – Вместо якоря. Мы у соседей старую плоскодонку выпросили, теперь корабль оборудуем…

      – Да якорю-то острые лапы нужны!

      – Такая штука и без лап удержит, своей тяжестью, – разъяснил Соломинка и тоже присел над утюгом. Тоже