Челюсти. Питер Бенчли

считаешь?

      – Так… Есть кое-какие соображения. Тебе известно что-нибудь о его партнерах по бизнесу?

      – Но ведь у него нет никаких партнеров, разве не так?

      – Вот и я о том же. Ладно, пока забудем об этом. – Броуди сделал еще один шаг, Медоуз – тоже. – Ты лучше войди через главный вход…

      Броуди вошел в кабинет через заднюю дверь.

      У его стола сидела мать мальчика и комкала в руке носовой платок. На плечах у нее был короткий халат, из-под которого виднелся купальник. Броуди заметил, что она босиком, и снова ощутил приступ вины. Плачет она или нет, было непонятно, поскольку ее глаза закрывали большие круглые солнечные очки.

      У дальней стены стоял мужчина. Броуди предположил, что это и есть тот самый свидетель. Мужчина безучастно разглядывал коллекцию памятных «реликвий» на стенах: благодарственные письма от общественных организаций, совестные фотографии с высокопоставленными посетителями. Едва ли подобные вещи могли произвести впечатление на взрослого человека, но уж лучше глазеть на стены, чем пытаться заговорить с сидевшей в кабинете несчастной женщиной.

      Броуди никогда не считал себя специалистом по утешению убитых горем людей, поэтому лишь представился и начал задавать вопросы. Женщина сообщила, что ничего такого не заметила: в какой-то момент ее сынишка плыл на матрасе, а потом вдруг исчез. «И потом я увидела лишь куски матраса».

      Ее голос был тихим, но ровным. Потом мужчина рассказал о том, что видел он. Ну, или о том, что ему показалось…

      – Получается, что на самом деле акулу никто не видел, – сказал Броуди, и в глубине души у него затеплилась надежда.

      – Нет, – кивнул мужчина. – Вроде нет. Хорошо, а что еще могло там быть?

      – Ну, мало ли… – Броуди понимал, что лжет и самому себе, и этим людям, втайне рассчитывая, а вдруг найдется какая-нибудь правдоподобная версия… – Матрас мог сдуться, а мальчик… просто утонуть.

      – Но ведь Алекс хорошо плавает, – возразила женщина. – Или… плавал…

      – А как же тот громкий всплеск? – вмешался мужчина.

      – Мальчик мог барахтаться в воде.

      – Он ни разу не вскрикнул. Не издал ни звука.

      Броуди понял, что все напрасно.

      – Ладно, – сказал он. – Скоро мы все выясним.

      – Что вы хотите сказать? – спросил мужчина.

      – Как вам сказать? Так или иначе, тех, кто погибает в воде, обычно где-нибудь выбрасывает на берег. Если на него напала акула, то ошибиться будет трудно. – Плечи женщины бессильно опустились, и Броуди выругал себя за столь неуклюжее разъяснение. – Простите, – сказал он.

      Женщина покачала головой и заплакала.

      Броуди попросил ее и мужчину немного подождать в кабинете, а сам вышел из участка. Медоуз стоял в дверях, прислонившись к стене. Стоявший рядом худощавый молодой человек энергично жестикулировал и о чем-то активно его расспрашивал. Видно, репортер из «Таймс», догадался Броуди. На молодом человеке были сандалии, плавки и рубашка с короткими рукавами. Слева на груди у него красовалась эмблема в виде аллигатора. Из-за этой