Самые яркие звезды. Анна Тодд

на территории части. Пока я была маленькая, не возражала, потому что все мои друзья жили тут же, но чем больше мы переезжали, тем больше я ненавидела эти чистенькие улочки с аккуратными рядами машин. Отцу было удобно, однако мы с Остином, когда подросли, начали ощущать себя взаперти.

      Помню, летом мама то и дело начинала шагать взад-вперед по дому. У нее наступали часы безумия – она не открывала занавески и спала не на кровати, а на диване. Сначала все было не очень заметно и прекращалось до папиного прихода с работы. В ней как будто жили два человека, и один сменялся другим очень быстро. В очередное лето – мы перешли в восьмой класс – болезнь победила. Мама вставала все позже, все реже мылась, перестала танцевать, а потом и шагать взад-вперед. Разумеется, перестала готовить. Родители ругались по ночам громче и громче…

      – Карина! – Голос Каэла заставил меня очнуться.

      Оказывается, уже давно горел зеленый. Я нажала на газ и пробормотала:

      – Извини.

      В груди защемило.

      – Значит, так, мы идем к моему отцу, а он у меня слегка… – Я задумалась: как же описать такого непростого человека одним словом? – Он немного…

      – Расист? – подсказал Каэл.

      – Что? Нет!

      Издевается, решила я. Потом, взглянув на него, поняла: Каэл говорит серьезно.

      – Он не такой.

      Отец никогда, ни словом, ни делом не давал оснований считать его расистом.

      – Он просто… зануда.

      Каэл понимающе кивнул и откинулся на спинку кресла.

      – Ужин тянется обычно часа два. Слишком много еды для троих – и слишком много разговоров.

      Я свернула на центральную аллею – единственную хорошо знакомую дорогу. До дома отца оставалось пять минут. А опаздывали мы на двадцать шесть. Ничего. Я уже взрослая, и у меня серьезная причина. Как-нибудь переживут. Я повторяла это себе снова и снова и уже придумывала, как извиняться, не упоминая, что у меня будет ночевать малознакомый человек.

      Завибрировал мобильник. Остин. Я поспешно схватила трубку. Уже и не помню, когда он в последний раз мне звонил.

      – Нужно ответить, это… – Договаривать я не стала, а крикнула в трубку: – Алло?

      В ответ – тишина. Проклятье, не успела. Я стала перезванивать, однако Остин не отвечал.

      – Если загорится экран, скажешь, ладно? Звук барахлит.

      Каэл кивком выразил согласие.

      Я свернула на папину улицу и оставшиеся две минуты придумывала себе какое-нибудь достижение. Надо найти тему для разговора – после того, как обсудят мое опоздание. Отец всегда спрашивает одно и то же. И у меня, и у своей женушки. Разница есть: ей, чтобы удостоиться похвалы, достаточно насадить новую клумбу или сходить к соседям на детский праздник, а я, даже если, к примеру, спасу небольшой город, услышу: «Ты, конечно, молодец, Кари, но город совсем небольшой! Остин как-то раз спас город побольше, а Эстелла построила целых два».

      Конечно, неправильно сравнивать себя с братом. Или с женой отца. Просто бесит, до какой степени Эстелла настроена против меня. Да еще Остин всегда был папиным сыном, а я – маминой дочкой. Брату такой расклад больше