Правда о любви. Стефани Лоуренс

такой шум, что члены Королевской академии искусств умоляли, буквально умоляли позволить выставить работы на ежегодной выставке портретов. Внимание польстило Джерарду, он позволил себе сдаться. И до сих пор жалел об этом.

      Вейн весело разглядывал шурина.

      – До чего же трудно быть знаменитостью!

      Джерард презрительно фыркнул:

      – Стоило бы назначить тебя своим агентом и позволить иметь дело с ордой матрон, каждая из которых твердо убеждена, что именно ее дочь – идеальная модель для моего следующего великого портрета.

      Пейшенс продолжала покачивать Мартина на коленях.

      – Это всего лишь один портрет.

      Джерард покачал головой:

      – Но это делается совершенно не так. Выбор модели сопряжен с величайшим риском. В настоящее время моя репутация выше всякой критики. Но всего один неудачный портрет может серьезно ей повредить. Следовательно, я отказываюсь потакать желаниям моих моделей или их родителей. Я рисую все, что вижу, а это означает, что лорд Трегоннинг и его дражайшая дочь, вероятнее всего, будут жестоко разочарованы.

      Дети не находили себе места. Пейшенс поднялась, когда в комнату заглянула няня, и поманила коренастую особу.

      – Дети, пора пить чай. Сегодня хлебный пудинг, не забудьте.

      Джерард едва заметно улыбнулся, заметив, что соблазн хлебного пудинга явно перевешивает желание остаться с дядей. Мальчики соскользнули на пол и вежливо попрощались. Отец помог слезть Терезе. Та послала дяде поцелуй и наперегонки с братьями выбежала из комнаты.

      Пейшенс отдала малыша няне, закрыла дверь за своим выводком и вернулась в кресло.

      – Так почему ты мучишься? Просто отклони приглашение его сиятельства.

      – Вот именно…

      Джерард рассеянно пригладил рукой волосы.

      – Если я откажусь, не только потеряю все шансы написать знаменитый сад Ночи, но и сделаю все возможное, чтобы единственный художник, которому доведется попасть туда за следующие пятьдесят лет, был каким-нибудь маляром, который, возможно, даже не поймет, на что смотрит.

      – Но в чем суть дела? – Вейн поднялся, потянулся и шагнул к другому креслу. – Что такого особенного в этих садах?

      – Сады Хеллбор-Холла в Корнуолле были первоначально разбиты в 1710 году, – начал Джерард, прочитавший историю садов после первого посещения Каннингема. – Сама по себе местность уникальна: узкая, защищенная со всех сторон долина с необыкновенным климатом, позволяющим выращивать самые фантастические цветы и деревья, каких больше не найдешь ни в одном уголке Англии. Дом расположен у входа в долину, которая тянется до самого моря. Предложенные чертежи дома и схемы разбивки садов имели у современников немалый успех. Последующие тридцать с лишним лет и дом, и сады постепенно совершенствовались. Но сами Хеллборы вели затворнический образ жизни. Очень немногие люди видели завершенные сады во всей их красе, и эти немногие были очарованы. Немало пейзажистов мечтали зарисовать сады Хеллбор-Холла.