Сказки Севки Глущенко. Владислав Крапивин

чего? Если она глупая…

      – Учительница не бывает глупая! Заруби на носу. И чтобы больше я…

      – Ага! А зачем она говорит «польта»?

      – Что-что?

      – «Польта»! «Кто не решил все примеры, по?льта не получат и домой не пойдут!»

      – Ну… мало ли что. Она просто ошиблась.

      – Да, «ошиблась». Она всегда так говорит. Я один раз встал и сказал ей: «Гета Ивановна, надо говорить не «польта», а «пальто», если их даже много, мне мама объясняла…»

      – Д-да? – с интересом спросила мама. – И как же отнеслась к этому Гета Ивановна?

      – Нормально отнеслась,– вздохнул Севка. – Даже не заругалась. Только сказала: «Если ты такой умный, иди учиться к своей маме».

      – Вот видишь! Разве можно делать замечания учительнице! Да еще при всем классе.

      – А как же быть? – удивился Севка. – Раз она неправильно…

      – Ну… в крайнем случае, подошел бы, когда она одна, вежливо сказал ей: «Гета Ивановна, вам не кажется, что вы немножко ошибаетесь?»

      – Да подходил я к ней и так… вежливо, – отмахнулся Севка. – Она недавно нам рассказывала про битву под Москвой и говорит: «Немецкие „мессер-шмитты“ изо всех сил бомбили наши позиции, но ничего у них не получилось…» Я на перемене ей сказал тихонечко: «Гета Ивановна, „мессершмитты“ не могут бомбить, это же истребители…» А она как заорет: «Надоел ты мне, как зубная боль! Вон отсюда!» Схватила меня за лямки и как потащит в коридор… – Севка пошевелил спиной. – У меня даже в пузе забулькало с перепугу…

      – Ох уж какой боязливый! Подумаешь, из класса выставила. Не укусила ведь…

      – Я не про то, что укусила… Я подумал: вдруг Елена Дмитриевна совсем от нас уйдет, а Гетушка вместо нее навсегда сделается.

      – Не Гетушка, а Гета Ивановна, – не очень уверенно сказала мама. – Что это мы с тобой разболтались! Ну-ка, пиши, а то до ночи не кончишь.

      – Уже кончил. Вот, словечко последнее осталось…

      Севка дописал, закрыл ручку, и она опять стала похожа на удивительный патрон, у которого с двух сторон торчат пули. Севка подкинул ее на ладони.

      – Эх, картошечку бы мне, – мечтательно сказал он. – Хотя бы одну…

      С картофелиной можно было бы пробраться на кухню – там сейчас никого нет – и разок попробовать, как действует новое оружие. Но мама о Севкиных планах не догадывалась. Она решила, что Севка просто соскучился по жареной картошке – золотистой, хрустящей, на подсолнечном масле. И утешила:

      – Скоро привезут. Иван Константинович обещал помочь с машиной.

      Картошку, которую мама весной сажала, а летом окучивала (Севка помогал), давно выкопали, но огород был далеко за городом, а машину в маминой конторе вредный начальник Панчухов почему-то всё не давал. Мешки стояли в сарае у знакомого колхозника. Сарай назывался «стайка», в нем жила добрая корова Зорька с теленком Васькой. Васька Севке очень нравился, корова тоже, а хозяин был сумрачный и молчаливый.

      – Не померзла бы картошечка-то, – озабоченно сказал Севка,