Страна восковых фигур. Елена Усачева

покусанные губы.

      Отлично понимая, что ничего хорошего она сейчас не увидит, Танька медленно подняла руку и откинула с головы фигуры капюшон. На секунду Фроловой показалось, что к ней поднесли зеркало. Она посмотрела в свои серые глаза, машинально поправила растрепавшиеся короткие русые волосы. Когда отражение перед ней не шевельнулось, наваждение с зеркалом улетучилось.

      – Мама! – завопила Танька, шарахаясь прочь от своего двойника.

      – Понравилось? – В дверях появилась Мари. – Это моя лучшая работа. Помнишь фотографию? Я очень старалась.

      – Но у вас в Музее выставлены только мертвецы! – прошептала Фролова. До нее только сейчас дошел весь ужас ее положения. Она заметалась по залу, тщетно пытаясь вспомнить, где выход. – А я живая! Слышите, живая! – Танька остановилась около Мари. – Немедленно уничтожьте эту куклу! – потребовала она, стискивая кулаки. – Сожгите ее!

      – Ну и что, что живая, – пожала полными плечами женщина. – Это же временно. Сейчас живая, через пять минут – нет. Раз есть копия, оригинал не нужен.

      Хррясь!

      Опустилось лезвие гильотины.

      Хррям.

      Щелкнули ножницы.

      – Все как в той сказке, – лицо Мари уже не выглядело добрым и приветливым. – Любимая дочка не помогла Дедушке Морозу, и тот ее заморозил. Твой приговор: за грубость, злость и жестокость я приговариваю тебя к смерти. Поверь, люди умирали и за меньшие прегрешения.

      Хррр.

      Лезвие гильотины поползло вверх.

      – Мама! – заорала Танька.

      Хррясь!

      Лезвие полетело вниз.

      Глава II

      Охота на кошек

      Танька шмыгнула носом и громко отхлебнула чай из большой чашки.

      – Все, что ты говоришь, чушь! – По огромной кухне туда-сюда вышагивал Макс Тихомиров. Но был он такой высокий, что даже эта кухня казалась для него маленькой.

      Танька смутно помнила, как выбралась из Музея, как, налетая на людей, бежала по улице и как совершенно случайно встретила своего одноклассника Макса.

      – У нас в городе нет Музея восковых фигур. В Питере есть, а у нас нет. Поняла?

      Танька снова всхлипнула и повторила фразу, которую твердила последние полчаса.

      – Меня хотят убить!

      – Фролова, кому ты нужна?

      – Я боюсь.

      Макс остановился, тяжело вздохнул и в сотый раз пожалел, что стал ей помогать.

      На улице Танька чуть не задушила его. Она вопила что-то о куклах и убийцах, при этом мертвой хваткой держалась за рукав тихомировской куртки. Пришлось Максу вести ее к себе домой и отпаивать чаем. Его куртка, как спасательный круг, все еще лежала у Таньки на коленях.

      – Все дети ломают игрушки. – Макс говорил громко, четко проговаривая слова, словно от испуга Танька могла потерять слух или перестала понимать русскую речь. – Если бы эти игрушки действительно мстили, ни один человек не дожил бы до конца школы. Ты меня поняла?

      Танька кивнула и снова опустила нос в чашку. Она все понимала, но недавние события были такими яркими, что принять их за простую