Ледяная трилогия. Владимир Сорокин

Лодка наша поравнялась с последней лодкой гонов. Мы приблизились к рыжебородому. Он поглядывал в нашу сторону. Я стал думать, что сказать ему. Но Фер опередила меня:

      – Поучи меня гресть?

      Рыжебородый, не поняв, что она обращается к нему, оглянулся. Но Фер смотрела ему в глаза. Двое гонов, сидящих с ним в лодке, усмехнулись, дымя махоркой. Парень злобно усмехнулся, сплюнул:

      – Гресть… чего уж…

      Казалось, что он обругает Фер. Но рыжебородый, отложив свое весло, схватил крепкими руками борт нашей лодки, подтянул ее и перемахнул к нам. Оставшиеся в лодке усмехнулись:

      – Гля, колыванец наш загулял.

      – Ну, паря, ты за жаной следи.

      Рыжебородый сел посереди лодки, спиной ко мне, лицом к Фер. Она протянула ему весло. Он взял, оглянулся на меня, опустил весло за борт и стал грести. Он волновался и греб слишком старательно и сильно. Мы стали обгонять лодку его напарников.

      – Не торопись, – произнес я.

      Он снова оглянулся. В сумерках его взгляд показался растерянным. И я понял – ему никуда не деться от наших сердец. Фер тоже поняла это.

      – Тебя как звать? – спросила она.

      – Николой, – ответил он.

      – Куды ты рвешься, Никола? – спросила Фер так, что у меня от восторга выступили слезы.

      Я обожал Фер.

      – Как куды? Туды! С ними! – усмехнулся парень, стараясь взять себя в руки.

      – Тебе не надо с ними, – произнес я.

      – Эт отчаво ж? – Он зябко повел могучими плечами.

      – Тебе не надо с ними, – произнесла Фер.

      И наши сердца заговорили. Спящее сердце Николы оказалось между нами. Оно заволновалось. Он замер с веслом в руках. Я тоже перестал грести. Лодка наша стала отставать от каравана гонов.

      – Тебе надо с нами, – произнес я.

      – Тебе надо с нами, – произнесла Фер.

      Парень замер в оцепенении. Мы тоже замерли. Лодку несло течение. Караван уплывал, огонек факела уменьшался, теряясь в сумраке. Река стала поворачивать вправо. Лодку сносило к берегу. Днище зашуршало об отмель, нос ткнулся в темный берег. Лодка остановилась.

      – Нико-ла-а-а-а! – раздался вдали слабый крик.

      Парень вздрогнул.

      Я положил руку ему на плечо:

      – Они не поплывут против течения.

      – А ну, не балуй… – пробормотал он, не шевелясь.

      Фер взяла его за запястья.

      – Вы… кто такие? – спросил Никола.

      – Я твой брат, – ответил я.

      – А я твоя сестра, – промолвила Фер.

      – Мы пришли за тобой, – добавил я.

      Минуту он сидел оцепенело. Потом всхлипнул и заплакал. Мы обняли его. Он рыдал, широкие плечи дрожали. В его рыданиях было много детского. Сердце мое чувствовало, что он устал ждать. И просто устал. Когда он успокоился и вытер рукавом лицо, мы помогли ему выбраться из лодки на берег, втянули ее на отмель, разложили костер и сели у огня. Никола перекрестился и сбивчиво заговорил. Он не спал уже четвертые сутки, после того как ему было видение. Когда гоны пришли на Катангу в поселок Нерюнду,