Избранная. Да сбудется пророчество. Галина Калинина

не могу! Я дрожу от страха!

      – Так, ты, что зря учила всю эту неделю этот монолог. Ты посмотри, как читает Глория свой монолог. Ты его читаешь намного лучше, чем она. Так что давай шевели ногами.

      Марфа хлопнула меня по плечу, а я взглянула на Глорию и увидела, что она на сцене как «рыба в воде». Её расслабленный голос звучал так мелодически, что я даже позабыла, что мне надо было ступать и тоже читать свой монолог.

      Тут мою фамилию назвали ещё раз. Я сделала глубокий вдох и выдох и пошла к сцене. Мощный прожектор так ослепительно светил в глаза, что я инстинктивно прикрыла рукой их. Сделала ещё пару шагов и приблизилась к микрофону, который стоял посредине моей половины сцены. Совершила ещё один глубокий вдох и выдох и начала читать монолог:

      – Все прощайте.

      Бог весть, когда мы встретимся опять…

      Меня пронизывает легкий холод

      И ужас останавливает кровь.

      Я позову их. Мне без них тоскливо.

      Кормилица! Нет, здесь ей дела нет.

      Одна должна сыграть я эту сцену.

      Где склянка?

      Что, если не подействует питьё?

      Тогда я, значит, выйду завтра замуж?

      Нет! Вот защита. Рядом ляг, кинжал!

      Что, если это яд? Ведь для монаха

      Грозит разоблаченьем этот брак.

      А если я умру, то не узнают,

      Что он со мной Ромео обвенчал.

      Да, это так. Нет, это невозможно!

      Он праведником слыл до этих пор.

      Что, если я очнусь до появленья

      Ромео? Вот что может напугать!

      Не задохнусь ли я тогда в гробнице

      Без воздуха, задолго до того,

      Как он придёт ко мне на избавленье?

      А если и останусь я жива,

      Смогу ль я целым сохранить рассудок

      Средь царства смерти и полночной тьмы

      В соединенье с ужасами места,

      Под сводами, где долгие века

      Покоятся останки наших предков

      И труп Тибальта начинает гнить,

      Едва зарытый в свежую могилу,

      Где временами, как передают,

      Выходят мертвецы в ночную пору?

      Увы, увы, кто поручится мне,

      Что ежели я встану слишком рано,

      То трупный смрад и резкость голосов,

      Чудовищных, как стоны мандрагоры,

      Немедля не сведут меня с ума,

      Как сводят всех, кто слышал эти крики?

      Как поручусь, что рук не запущу

      В сыпучий прах и савана с Тибальта

      Не стану рвать и что, вооружась

      Берцовой костью предка, как дубиной,

      Я головы себе не размозжу?

      Гляди, гляди! Мне кажется, я вижу

      Двоюродного брата. Он бежит

      На поиски Ромео. Он кричит,

      Как смел тот насадить его на шпагу.

      Остановись, Тибальт! Иду к тебе

      И за твоё здоровье пью, Ромео!

      Рассказав свой монолог, я открыла глаза и приметила, улыбающегося ослепительной улыбкой мистера Ньютона. Юрий тоже стоял в стороне и нежно улыбался. Я спустилась