Суровая сталь. Мила Дрим

уже расписано на эти месяцы вперед – дочь страстно хочет поступить на медфак. Она мечтает стать врачом. Сами понимаете, это дело важное и требующее особой подготовки.

      София поморщилась от этой лжи. Она никогда не хотела быть доктором. Хотя бы потому, что боялась вида крови, и всяких медицинских манипуляций. Но Анну Павловну не волновали подобные «глупости». Это было уже решенным делом. Мать она или не мать?!

      – Давайте обсудим это на кухне? – не сводя нечитаемого взгляда с женщины, предложил Рустем. Та колебалась, тогда мужчина добавил:

      – Уверен, мое предложение вас заинтересует.

      – Ладно, – Анна Павловна, продолжая улыбаться, направилась в сторону кухни – Рустем, не спеша, следом за ней. Они не стали звать с собой Софию – хотя то, о чем планировалась беседа – напрямую касалось девушки. А она – и не хотела идти. Забравшись на диван с ногами, София пыталась успокоиться и найти оправдание своей матери – быть может, та сильно напугалась, может, что-то болит у нее, или – она, София, действительно, шлюха? Девушка тихо всхлипнула, отгоняя мучительные воспоминания из прошлого. Но они навязчиво атаковали ее сердечко: и тошнота поднимается волной – до самого горла. Неужели мама не замечала? Не видела?… Наверное, нет. Конечно, нет. Она слишком уставала. Еще бы, работа в детском саду требовала немало сил. Откуда им потом взяться на дочку?

      – Вы хотите, чтобы я продала вам дочь? – сдавленным голосом вопросила Анна Павловна. Ей было непросто выдерживать мрачный взгляд мужчины.

      – Хм, звучит не очень, – Рустем цинично улыбнулся, – я предпочитаю это назвать благоустройством собственного ребенка.

      – Не думаю… – начала, было, женщина, но мужчина не позволил ей закончить, обрывая ее речь:

      – Думать не надо. Вы посчитайте. Сколько всего вы сможете себе позволить. Новую квартиру. Обставите ее. Наряды там, путешествия, – Рустем шире, по-акульи, улыбнулся, вспоминая, что может стать перевесом в решении женщины, – вот вам на работе все обзавидуются. А может, и вообще с работы уйдете. Будете посещать театр, фитнес, там. Заживете полной, своей жизнью. Быть матерью-одиночкой – это непросто, понимаю. Зато теперь у вас будет время на себя, на свою личную жизнь. И вы сможете спокойно заниматься всем этим, будучи уверенной, что ваша дочь в надежных руках.

      – Ну, не знаю… – протянула Анна Павловна, а в синих глазах блеснуло так хорошо знакомое чувство, которое Рустем так часто видел в глазах многих женщин – алчность. Мужчина, чуть усмехаясь, извлек бумажник, и, хрустя купюрами, положил несколько на стол. Глаза Анны Павловны стали больше. Мужчина произнес:

      – Это – только малая толика. Если вы не будете делать мне мозги, я уже вечером завезу вам половину от обозначенной суммы.

      И когда Рустем в очередной раз заглянул в глаза женщины, он увидел в них согласие.

      – София, – немного возбужденным от вида денег, голосом, начала Анна Павловна, возвращаясь в зал в сопровождении Рустема.

      – Мама? –