Апельсиновое солнце. Кирилл Гайворонский

прекратилось. Потом трактирщик принялся крошить ему череп. Спустя десять гневных ударов, кость была пробита, из головы выползал кровавый мозг. Лысина давно уже алеет. Потом трактирщик стал ковыряться в мозгах руками. Как только полез, тут же испачкался. Он оторвал кусочек и держал в своей уже красной руке. Нюхнув мозг, он положил его в рот и принялся жевать. Делал он это с нескрываемой долей наслаждения. Потом он вытащил кусок изо рта. Теперь эта кашица порозовела. Трактирщик держал её в руках, а потом слепил два шарика из неподатливого месива и налепил на закрытые глаза. Дождь, град, снег, гроза – всё пропало тут же. А я смотрел на него, смотрел на изуродованный труп уже с таким равнодушием, с каким прежде никогда не смотрел ни на что.

      Потом мы вместе с ним отнесли труп в бар, ящероголовые радостно визжали. Мы упаковали его в мешок и отложили в сторону. Лён окрасился пятном.

      – Ну, вот и закончили, теперь будем сушиться, – сказал трактирщик, – и ещё теперь я могу тебя покормить.

      Примечания

      1

      Отрывок из «Божественной Комедии» Данте.

      2

      Момент из «Войны и Мир» Льва Николаевича Толстого, четвертый том, эпилог.