Демоны Вальхаллы. Дмитрий Казаков

до старта будет дана сирена… Слушай, а ты когда-нибудь бывал в космосе?

      – Нет, – ответил Вильям, пытаясь впихнуть рюкзак под койку. – И по своей воле не полетел бы никогда. У меня родители погибли во время орбитальной экскурсии…

      С удивлением ощутил горечь, давно, казалось бы, забытую.

      – Это печально, – торжественно сказал Ли. – Видят духи, я не хотел тебя расстраивать.

      – Ерунда, – ответил Вильям, усаживаясь на неожиданно мягкую койку. – Это было давно…

      До самого старта он пролежал, бездумно глядя в кусок пластика над головой. Взвывшая раненым волком сирена заставила вчитаться в буквы инструкции. Едва защелкнул последнее крепление, когда все вокруг дернулось, опрокинулось набок. Потом громадная и очень тяжелая лапа придавила тело к койке, точно намереваясь превратить его в начинку для гамбургера.

      Сетчатая поверхность над головой выгнулась дугой. Сбоку долетел сдавленный стон.

      Когда перегрузка исчезла, Вильям ощущал себя так, будто побывал в стиральной машине. Тело болело, в мускулах поселилась ватная слабость, а голова кружилась.

      – Вот мы и в космосе, парни, – проговорил с соседней койки Гаррисон. – Даже не верится!

      – А блевать тянет так же, как и на Земле, – пробормотал Арагонес. – И стоило ради этого лететь так далеко?

      Откуда-то снизу, передаваясь через сотни метров переборок, доходила едва ощутимая вибрация. Там работали огромные и невообразимо сложные двигатели, несущие звездолет с легионерами прочь от Земли.

      – Упор лежа принять! Раз-два! Раз-два!

      Вильям отжимался, серый, отливающий металлом пол то приближался, то удалялся. Закрыв глаза, легко было представить, что ты все еще на учебной базе «Инферно-1». Та же казарма, голос сержанта, знакомые лица вокруг…

      Стоило оглядеться – иллюзия рассеивалась.

      Путешествие длилось пять дней, и за это время Вильям успел возненавидеть пропитавшуюся запахом пота конуру, за пределы которой легионерам выходить не разрешалось.

      – Раз-два! Раз-два! Ладно, хватит! Эх, срань Господня, жаль, что тут бегать негде, и даже тренажеров нет, – в голосе Фрезера звучало искреннее сожаление. – Свободны!

      В санитарный блок тут же выстроилась очередь. Вильям, ощущая, как ноют натруженные мышцы, бухнулся на заскрипевшую под ним кровать. Потянулся к тумбочке, осторожно, стараясь не помять, вытащил голографию Джудит, ту самую, что девушка принесла ему в тюрьму.

      – Это кто? Подружка? – поинтересовался Ли, свесив с койки голову.

      – Ага, – ответил Вильям. Ощутил, как при взгляде на Джудит, на ее улыбку, блестящие темные волосы и глаза ему делается легче, отступают раздражение и страх. – Уж не знаю, ждет она меня или нет, но обещала…

      – Раз обещала – должна ждать, – вздохнул Ли. – А меня вот никто не ждет, разве что отец с матерью. Ой, извини…

      – Ничего, – Вильям вздохнул и убрал голографию. – Ты, наверное, прихватил с собой их карточку?

      – Нет, семейный талисман, – Ли хитро ухмыльнулся, – по легенде,