Золушки на грани. Ольга Лукас

фея-крёстная эффектно возникает в центре самой неухоженной клумбы.

      – О, бедное изнурённое дитя! – восклицает эта безумная леди, – Жестокие неродные твари бросили тебя совсем одну на домашнем хозяйстве, а сами свалили на бал?

      – Нет-нет. Я сама очень рада, что избавилась от них, – приветливо улыбается Золушка.

      – Узнаю характер твоей матери, узнаю. Та тоже всегда старалась казаться довольной и счастливой – вот и умерла слишком рано, от горя и лишений.

      Мать Золушки погибла в автокатастрофе, и фея должна это помнить и лишний раз не болтать об этом, но она выжила из ума настолько, что мелет, как дурная мельница, что придётся.

      – Как вы думаете, крёстная, если вместо роз посадить гиацинты, это не будет выглядеть слишком строго? – пытается сменить тему благовоспитанная Золушка.

      – Я посажу розы, деточка. Не беспокойся. И гиацинты посажу. А тебе на бал надо. Тебя принц сразу приметит, ты у меня такая выросла красавица! И станешь сейчас ещё краше – не будь я фея!

      «Не будь ты фея – скольких проблем удалось бы избежать!» – думает Золушка. Но вслух ничего не говорит – если уж добрая тётушка втемяшила себе что-нибудь в голову, то не успокоится, пока не исполнит это так, как считает разумным. А разумными она, как на грех, всё чаще и чаще нарекает самые бессмысленные и безрассудные вещи.

      Так что фея берётся за дело, и при помощи волшебной палочки, превращает в карету каравай хлеба. Да, надо бы тыкву, но у Золушки все тыквы, кабачки и патиссоны благоразумно припрятаны в погребе. Особенно патиссоны. Однажды, желая во что бы то ни стало отправить крестницу в летний лагерь, фея превратила ещё зелёный патиссон в летающую тарелку, и Золушке просто чудом удалось избежать гибели от системы ПВО. Повезло, можно сказать.

      Коней приходится делать из маленьких и круглых, как помпоны, домовых мышей (получаются пони), кучера – из кузнечика (получается андроид какой-то), но фея как будто не замечает этого. Она колдует над домашним платьем Золушки, вручает ей чертовски жесткие хрустальные туфли вместо удобных босоножек (мозоли обеспечены уже после первого танца) и отправляет в путь. И Золушка, оглядев на прощание невозделанный сад, садится в карету. Ничего не поделаешь – нельзя расстраивать крёстную, у неё ведь старое больное сердце. Стоит намекнуть ей на то, что вся её помощь, мягко говоря, не стоит выеденного яйца, и старушка может запросто откинуть коньки. А Золушка – добрая девушка, ведь всё у неё в жизни ладится (поскорей бы жених из армии вернулся!), вот она и терпит ненужные и вредные эти заботы. Иной раз сёстры по два часа делают ей расслабляющий массаж, или мачеха отпаивает валерьянкой, когда фея бывает особенно в ударе, но – надо терпеть и прощать старикам их маленькие заскоки, да, все мы это знаем.

      Оказавшись во дворце, Золушка прячется за колоннами и спинами рослых придворных дам, но принц всё равно находит её и приглашает на танец.

      «Мне спасибо скажи, что он нашёл тебя, скромница ты моя.» – раздаётся