.

нечего. На её похоронах соседка, Антонина Никитична, учитель начальных классов, сказала, что мама была душой улицы.

      Много позже понял, «вам сделали» – не бабушкины сказки. Свадьба – одно из мероприятий, куда нечистую силу магнитом тянет. Как же – закладывается семья, малая церковь Христова, надо заложить мину в её фундамент.

      Мы с Мариной сразу после свадьбы на неделю уехали в Киев. Незабываемые дни. Май, каштаны, яблони, вишни, абрикосы – всё в цвету, теплынь. Нет счастливей нас на свете!

      Жили замечательно. Друг за другом родились сыновья – Коля и Миша. Марина сама по себе человек спокойный, сдержанный. Я в чём-то – ртуть. Из тех, о ком в характеристиках и газетных статьях пишут: человек активной жизненной позиции. Даже слишком активной, куда только нос не совал, особенно в духовном плане, за что и получал. На заводе организовали первый в городе молодёжный жилищный кооператив, я стал председателем. Получил квартиру в первом эмжэковском доме.

      Два года прожили, сыновьям пять и четыре годика. Научил их на даче делать пионерский костёр. Технологию всю подетально показал: ставишь дрова шалашиком, внутрь закладываешь тонкий хворост и бересту, чиркаешь спичкой и «взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры – дети рабочих»… Буквально за неделю до этого купили мне в кредит пальто, костюм и галстук. Меня назначили начальником отдела, Марина постановила:

      – Тебе надо выглядеть соответственно. Хватит ходить в свитерах, не студент всё-таки…

      Что не люблю, так галстуки, всё-таки настояла. Как сейчас помню, бордовый выбрала с искрой и строгий чёрный. Кстати, испытание огнём прошли одни галстуки.

      Если по порядку, получилось следующее. Марина привела мальчишек из садика и убежала в магазин, я на работе. Коля решил Мише продемонстрировать, что не хуже меня мастер по пионерским кострам. В моём детстве на Северных было проще с огнепоклонством – огород, пустыри… Коля поставил на кровати шалашиком штук несколько газет. Он, конечно, паршивец, и всё же молодец – могло бы окончиться гораздо хуже. От пионерского костра занялась спинка кровати, дальше больше. Миша в испуге нырнул под кровать в детской, Коля его за уши вытянул оттуда, выпихнул за дверь. Тогда ещё металлические не ставили, простенькая деревянная. И снова Коля повёл себя не лучшим образом. Постучался к соседке этажом ниже, та открывает, Лида Басова, они плачут.

      – Что такое? – спрашивает. – Почему слёзы?

      – Мама ушла в магазин, – Коля докладывает, – нам страшно!

      Ни слова о пожаре.

      Лида посчитала, что дополнение в лице моих детей к её пятерым сыновьям и дочкам погоду не испортит, скомандовала:

      – Заходите, – говорит, – побудьте с моими архаровцами.

      Первым почувствовал дым сосед по площадке из однокомнатной квартиры. Выскочил, толкнул нашу дверь, а там уже пламя – не сунешься. Побежал на улицу к телефону-автомату вызывать пожарных. И забыл свою дверь закрыть, со сквозняком пошёл огонь к нему. Тоже погорел.

      Из окон моего отдела дом наш был виден. Мне соседи звонят: у тебя пожар,