Вознесение (сборник). Александр Проханов

Не вздумай туда ходить.

      – Не пойду, – сказала она.

      Снизу из квартиры высунулся Филя, серый от холода, с подглазьями от перенесенных мучений. Не удивился появлению женщины.

      – Товарищ капитан, – жалобно произнес он. – Вы велели завтрак готовить. Все съедено. Ни хлеба, ни холодца!

      – У меня есть, – сказала женщина. – Иди со мной! – позвала она Филю.

      Из чердака на звуки голоса показался Таракан, пялился удивленно на женщину.

      – А вы говорили, товарищ капитан, утром прибудут морпехи. Это морпех?

      Кудрявцев был рад его синеватым от холода, раздвинутым в улыбке губам.

      – Мы вон в ту квартиру залезли. Похозяйничали без спроса. Пусть простят нас хозяева. – Он извинялся перед женщиной, хранительницей дома, в чьи владения совершили вторжение.

      – Там хорошие люди живут, – сказала она, – Курбатовы, Андрей Никитич и Мария Лукинична, пенсионеры. Простят они вас.

      – Тихо, – цыкнул Таракан, чутко наставил ухо на лестничное окно. Ноздри его маленького носа втягивали воздух, подрагивали, словно он хотел унюхать приближавшуюся опасность.

      Кудрявцев на цыпочках, чтобы не звучали шаги, спустился к окну и выглянул. Площадь туманилась, испарялась. Вяло тянулись дымы, чернели обглоданные остовы броневиков, были разбросаны и вмазаны в снег бесформенные обломки железа, клочья ветоши, грязные сальные брызги. Там, где снег не растаял, по его белизне в разные стороны разбегались следы – людей, собак, автомобильных колес. Едва заметная тропка вела к дому, соединяла подъезд с отдаленным, на спущенных колесах грузовиком.

      Кудрявцев тоскующим взглядом осматривал мрачную картину побоища – огромный черный скелет, оставшийся от бригады. И при этом пунктирно, зорко простреливал взглядом все направления, по секторам, определяя опасные зоны.

      Спустился ниже к Чижу. Слышал, как Таракан почти бесшумно соскользнул вслед за ним по ступеням. Втроем, по-разному вытянув шеи, наклонив головы, слушали приближавшиеся голоса.

      – От стекла!.. От стекла!.. – Кудрявцев взмахом руки отгонял солдат в глубь лестничной клетки. Отступил в сумрак. Мог видеть освещенную заснеженную площадь, оставаясь невидимым.

      К дому приближались чеченцы. Впереди вышагивал, расставив для устойчивости ноги, поскальзывался на талом снегу Исмаил. Автомат на плече. На шее пышный, похожий на бант шарф. Смоляные волосы тяжелыми космами отброшены назад. Теперь, при утреннем свете, он еще больше напоминал актера, игравшего в исторических фильмах благородных романтических героев. Кудрявцев отметил это сходство и тут же испытал к нему острую ненависть. Вспомнил, как он картинно стрелял через стол, пробивая наморщенный лоб солдата.

      Следом быстро шагали стрелки в модных кожаных куртках с заброшенными на плечо автоматами. У одного из-за спины торчал гранатомет, заправленный остроконечной гранатой. Они смеялись, жестикулировали, показывали на обломки танков. Один из них поскользнулся, поехал по снегу, но другой сильной рукой подхватил его на лету.

      Следом,