Спаси нас, Господи, от всяких перемен!. Елена Володина

уже через неделю, и ничего поменять теперь нельзя: машины заказаны, ресторан зарезервирован, гости приглашены… − Упав на диван за столом, Раиса не уговаривала, а нумеровала условия, как хороший туроператор, продавший дорогой билет в другой конец света: – Нет, я ничего отменять не буду, не стоит издеваться над людьми. Да и зачем? У тебя будет хороший муж, своя квартира. Ты же видишь: тут у нас уже совсем негде стало жить…

      Мать рассуждала безо всякого сострадания или участия, на которые рассчитывала дочь. Гнев хозяйки дома иссяк, уступив место дикой усталости. Хотелось лечь, вытянуть ноги, и чтобы кто-то погладил стопы мягкими тёплыми руками, как иногда делала Сюзанна, когда Раиса прибегала к подруге после базара. Под убаюкивающий голос матери все молчали, тоже постепенно успокаиваясь. Только Настя всхлипывала, в глубине души ощущая вину за принесённые волнения. Мари кивала, соображая, можно ли уже убежать снова смотреть мультики или для порядка пока постоять. Анатолий, глядя на своих девочек, покрутил молча пальцем у виска и пошёл к себе в комнату.

      – Раиса, между прочим, уже ужин, – напомнил он на всякий случай перед тем, как закрыть поплотнее дверь.

      – Господи, когда ты уже нажрёшься? – прошептала женщина, но ту же осеклась: девочки смотрели на неё. – Я хотела сказать наешься, – поправилась она, указывая дочерям на дверь из кухни.

      Три любимых Уховым женщины одновременно шумно выдохнули, понимая, как всё в жизни непросто.

      16

      В июле две тысячи тринадцатого с Насти наконец-то сняли все ортопедические повязки, оставив только «хомут» на случай, если заболит шея. Лето тянулось нескончаемо, и дочь продолжала жить у родителей. Миша несколько раз за месяц звонил, приходил навещать больную жену и, уходя, всякий раз напоминал, что, как только Настя выздоровеет, ей придётся искать работу. Месяц назад Вадим Николаевич свалился с высоким давлением и, отсидев три недели на больничном, подумывал о переходе на полставки. Мария Ивановна, всерьёз обеспокоенная рекомендациями терапевта краевого кардиоцентра, объявила мужу, что для неё самое главное в жизни – чтобы Вадим был в добром здравии.

      – Вот лето отработаю, всё равно ведь отпуск не дадут, а там – посмотрим. – Киселёву-старшему и самому было себя жалко. За те небольшие деньги, что он получал в мэрии, не хотелось убиваться до самой пенсии и с полной отдачей. Лучше свободных полдня играть со сватом в теннис или в шахматы, гулять с женой по новой Набережной реки Южной, по Центральной или вовсе сгруппировать свои рабочие часы на первые дни недели, а во второй её половине копаться в грядках на даче. К работе на земле Киселёвы пристрастились давно, и с умилением наблюдали каждый сезон, как зрели на кустах помидоры и огурцы, всходил укроп, кучерявилась петрушка, краснела клубника, а дом обвивали ползучие розовые кустарники.

      – Ты, Миша, должен объяснить Настеньке, что нам теперь совсем не помешают лишние деньги, – намекнула мать сыну. Сдача в аренду квартиры в центре города действительно могла