Синий город на Садовой. Владислав Крапивин

бы граммофон с трубой, имеется телефонная связь. Аппарат, кстати, оказался под стать дому и мебели. Висячий, с деревянной ручкой на трубке, с двумя чашечками звонков.

      – Его еще мой дедушка ставил, после войны. И до сих пор работает лучше нового. Крепкие вещи в старину делали…

      Телефон и в самом деле работал отлично. Мамин голос – будто рядом:

      – Федор, это ты? Где тебя носит?

      – Меня не носит. Я у одной девочки… Ну, заехал на минуту, и пришлось фильмами заняться, крутим их тут… Господи, да какое видео! Она сама снимает, по заданию школы… Как это – я при чем? – Он весело глянул на Олю. – Я помогаю! Это… консультирую… Нет, недалеко, на Декабристов…

      – Ничего себе «недалеко», – сказала мама. – Чтобы через час был дома! А то катаешься где-то, а Степку одного домой отправил. А он в лифте застрял! Минут пятнадцать сидел…

      – Какая балда! Я же ему русским языком велел: иди пешком!

      Мама сказала, что вот придет отец и разберется, кто там у них балда.

      – И не носись, как на гонках! Понял?

      Когда Федя повесил трубку, Оля сказала – опять с какой-то скованностью:

      – Слушай… а может, ты правда мне поможешь?

      – Как?

      – При съемках… Понимаешь, хорошо, если будет не просто город, а как бы со своим героем. Который ходит и смотрит… Город – глазами этого человека…

      – Меня, что ли, снимать хочешь?

      – Да… Я в классе кого только не просила, все на лето разъезжаются… Ой, а ты, может, тоже уезжаешь?

      – Не-а… – с удовольствием отозвался Федя. – У родителей отпуск осенью будет. Меня, естественно, собирались в лагерь запихать, но я отбился.

      – Значит, договорились?

      – Да какой из меня артист…

      – Нормальный будет артист! Не Гамлета ведь играть!

      – А снимать научишь?

      – Конечно!.. Ох, только хватило бы пленки. У меня всего пять катушек осталось…

      На кухне трещало масло и доносился оттуда восхитительный запах.

      Лифт

      Ночью прогремела наконец обещанная синоптиками гроза – трескучая, с белыми вспышками и бурливым дождиком. Но долгой прохлады не принесла. Утром, по дороге в детсад, Степка еще хлопал сандалиями по лужицам, но скоро они высохли без следа. И когда Федя после школы шагал на улицу Декабристов, день опять плавился от жары, как масло на желтой сковородке.

      На Пушкинской, у Дома пионеров, раскидывал струи фонтан. В бассейне с чугунными осетрами по углам плескался народ Степкиного возраста и постарше. Федя поколебался: не скинуть ли кроссовки и не пробежаться ли по колено в воде под струями? Нет, не солидно…

      Но все же не зря он поторчал у фонтана! Заметил, как дрожат в брызгах радуги и салютом рассыпаются искры. Хорошо бы это снять для фильма о Городе. Жаль только, пленка не цветная, но все равно должно получиться красиво: такой праздник воды и солнца! Да и веселящаяся среди струй малышня не будет лишней в этом кино… И Федя заторопился к Оле.

      Он собирался прийти к ней позже, после обеда, но теперь все складывалось иначе. В школе Хлорвиниловна сказала, что работы