Лирика. Давид Самойлов

прятал в рукава халата,

      Только лиру не передавал.

      Он, старик, скучал, пасьянс раскладывал.

      Что-то молча про себя загадывал.

      (Все занятье – по его годам!)

      По ночам бродил в своей мурмолочке,

      Замерзал и бормотал: «Нет, сволочи!

      Пусть пылится лучше. Не отдам!»

      Был старик Державин льстец и скаред,

      И в чинах, но разумом велик.

      Знал, что лиры запросто не дарят.

      Вот какой Державин был старик!

      Июль 1962

* * *

      С

      Слава Богу! Слава Богу!

      Что я знал беду и тревогу!

      Слава Богу, слава Богу —

      Было круто, а не отлого!

      Слава Богу!

      Ведь все, что было,

      Все, что было, – было со мною.

      И война меня не убила,

      Не убила пулей шальною.

      Не по крови и не по гною

      Я судил о нашей эпохе.

      Все, что было, – было со мною,

      А иным доставались крохи!

      Я судил по людям, по душам,

      И по правде, и по замаху.

      Мы хотели, чтоб было лучше,

      Потому и не знали страху.

      Потому пробитое знамя

      С каждым годом для нас дороже.

      Хорошо, что случилось с нами,

      А не с теми, кто помоложе.

      1961

      Перебирая наши даты

      Перебирая наши даты,

      Я обращаюсь к тем ребятам,

      Что в сорок первом шли в солдаты

      И в гуманисты в сорок пятом.

      А гуманизм не просто термин,

      К тому же, говорят, абстрактный.

      Я обращаюсь вновь к потерям,

      Они трудны и невозвратны.

      Я вспоминаю Павла, Мишу,

      Илью, Бориса, Николая.

      Я сам теперь от них завишу,

      Того порою не желая.

      Они шумели буйным лесом,

      В них были вера и доверье.

      А их повыбило железом,

      И леса нет – одни деревья.

      И вроде день у нас погожий,

      И вроде ветер тянет к лету…

      Аукаемся мы с Сережей,

      Но леса нет, и эха нету.

      А я все слышу, слышу, слышу,

      Их голоса припоминая…

      Я говорю про Павла, Мишу,

      Илью, Бориса, Николая.

      Деревянный вагон

      Спотыкался на стыках,

      Качался, дрожал.

      Я, бывало, на нарах вагонных лежал.

      Мне казалось – вагон не бежал, а стоял,

      А земля на какой-то скрипучей оси

      Поворачивалась мимо наших дверей,

      А над ней поворачивался небосвод,

      Солнце, звезды, луна,

      Дни, года, времена…

      Мимо наших дверей пролетала война,

      А потом налетали на нас «мессера».

      Здесь не дом, а вагон,

      Не сестра – медсестра,

      И не братья, а – братцы,

      Спасите меня!

      И на волю огня не бросайте меня!

      И спасали меня,

      Не бросали меня.

      И звенели – ладонь о ладонь – буфера,

      И состав

      Пересчитывал каждый