Лирика. Давид Самойлов

шумел, шумел в ночи.

      И этот лес лежал до синя моря.

      Он видел степь,

      Где ястреб и орел

      Ныряют в травы.

      Холм за холм и дол за дол

      Свободно уходили на просторе.

      И эта степь легла до синя моря.

      А моря он не видел никогда…

      Ему ночами снилась синяя вода,

      Над нею пена белая кипела,

      И словно степь дышал ее простор.

      И море пело, пело, пело,

      Как по ночам поет дремучий бор.

      И птицы снились не степные, не лесные —

      Невиданные, новые, иные —

      Не желтоглазый сыч,

      Не серый беркут,

      А птицы синеглазые морские,

      Как гуси белокрылые, белы

      И с клювами кривыми, как орлы.

      Подобно морю

      Простиралась степь.

      Подобно морю

      Волновались чащи.

      И сны его тревожили

      Все чаще.

      Какие сны!

      А им свершенья нет!

      И государь державы сухопутной,

      Бывало, просыпался.

      Рядом с ним

      Дышала женщина, как дышит море.

      Но пахло духом смоляным, лесным,

      И филин ухал в непроглядном боре.

      А по лесным дорогам шли войска,

      Шли ратники, скакали верховые,

      Везли в санях припасы огневые.

      И озирал просторы снеговые

      Суровый воевода из возка.

      О море, море – русская мечта!

      Когда еще тебе дано свершиться!

      И государю по ночам не спится,

      А чуть прикроет грозные зеницы,

      Все чудятся ему морские птицы,

      И синева, и даль, и высота!

      Февраль 1957

      Иван и холоп

      Ходит Иван по ночному покою,

      Бороду гладит узкой рукою.

      То ль ему совесть спать не дает,

      То ль его черная дума томит.

      Слышно – в посаде кочет поет,

      Ветер, как в бубен, в стекла гремит.

      Дерзкие очи в Ивана вперя,

      Ванька-холоп глядит на царя.

      – Помни, холоп непокорный и вор,

      Что с государем ведешь разговор!

      Думаешь, сладко ходить мне в царях,

      Если повсюду враги да беда:

      Турок и швед сторожат на морях,

      С суши – ногаи, да лях, да орда.

      Мыслят сгубить православных христьян,

      Русскую землю загнали бы в гроб!

      Сладко ли мне? – вопрошает Иван.

      – Горько тебе, – отвечает холоп.

      – А опереться могу на кого?

      Лисы – бояре, да волки – князья.

      С младости друга имел одного.

      Где он, тот друг, и иные друзья?

      Сын был наследник мне Господом дан.

      Ведаешь, раб, отчего он усоп?

      Весело мне? – вопрошает Иван.

      – Тяжко тебе, – отвечает холоп.

      – Думаешь, царь-де наш гневен и слеп,

      Он-де не ведает нашей нужды.

      Знаю, что потом посолен твой хлеб,

      Знаю, что терпишь от зла и вражды.

      Пытан в застенке, клещами ты рван,

      Царским клеймом опечатан твой лоб.

      Худо тебе? – вопрошает Иван.

      – Худо, –