Забавы жестоких богов. Александр Петров

задрав обнаженные ноги.

      – А, мой герой… – пьяно сказала она. – А мы тут без тебя…

      Девушка обвела рукой стол, где прибавилась еще одна пустая бутылка.

      – Я, пожалуй, пойду, – Джек старался остаться спокойным и благожелательным. – До свидания, Ника, до свидания, Юрий.

      Он развернулся и четким, решительным шагом прошел через темноту комнат, террас и коридоров, сопровождаемый ее смехом.

      Выйдя во влажную, туманную ночь, Эндфилд сел в “Мотылек” и полетел над самыми кронами в неуют гостиничного номера “Пилигрима” – его пристанища на этой планете.

      Лазарев щекотал усами ухо Ники, потом стал крепко и долго целовать ее шею. Девушка вздохнула, закрыла глаза и откинула голову назад.

      Его волосатая ладонь, осмелев, поднялась от талии, захватила грудь, лаская сосок через тонкую ткань. Ника хмуро и трезво взглянула в лицо полковника.

      – Может, хватит… – сказала она, стряхивая его руки и вставая – Ты что, принял это всерьез?

      Девушка вышла на балкон бельэтажа и остановилась, вглядываясь в темноту ночи, ловя ее свежее, влажное дыхание.

      Юрий подошел сзади. Они долго молчали. Ника вытряхнула из пачки сигарету, Лазарев по привычке щелкнул зажигалкой.

      Встал рядом с ней.

      – Он тебе нравится? – спросил полковник.

      Ника кивнула.

      – А ты ему нет, – жестко сказал он и повернул девушку к себе, пристально глядя ей в глаза. – Меня поражает, что ты его цепляешь. Это же просто живой компьютер. Они могут спать с женщинами, могут казаться веселыми, грустными, задумчивыми, но это просто симуляция. Внутри они холодны, как межзвездное пространство. В простой, мирной жизни “черные” могут только есть и спать, ну еще медитировать. Они потенциальные неудачники, потому что их ненавидят и боятся. Была бы моя воля, я бы, как в старину, загонял их жить к чертовой матери, пусть не мешают нормальным людям. Впрочем, если хочешь быть убитой… Они вообще не люди, хоть и рождены женщиной. Все свои человеческие чувства Черный Патруль оставляет между звездами. Их подсознание тренировано на победу и выживание любой ценой. У “драконов” нет никаких правил, никаких моральных ограничений, никакой биологической жалости.

      – Я поражаюсь тебе, неужели ты думаешь, что без Эндфилда ты смог бы чего-нибудь добиться? Ты старый, седой, лысый, ты до сих пор полковник в захолустье. Царек районного масштаба. И вообще – кто бы говорил о жалости?! Заплечных дел мастер, законченный садист. Убирайся и не смей приходить незваным!!

      – А ты не изменилась, – зло сказал Юрий. – Все такая же стерва и истеричка.

      Ника сильно и точно ударила его ногой в грудь, и грузный, плотный офицер Службы Безопасности, вылетев с балкона, тяжело рухнул в бассейн внизу.

      Джек заставил себя успокоиться, постигая женскую власть над мужской душой, всю ее несправедливость и глубину.

      «Переживем, – подумал он. – Вот закончится проверка, и в Академию. Три года, и снова Космос».

      Капитан