Ход конем. Василий Горъ

на то что этот рывок не был прописан в сценарии, Дэн Гиллеспи не растерялся: заблокировал поворот ботов, стремящихся поймать в фокус пропавшие из него объекты, и дал в эфир ролик-подводку.

      В предрассветных сумерках квадрат двести шесть[36] выглядел на редкость мирно: темно-серые дома с пятнами бликов-«окон» – освещенные прожекторами «Беркуты». Спящие «улицы» – проходы между ними и элеваторами артскладов. Россыпь звезд над головой. И… розовеющие под лучами восходящего солнца горы, невесть откуда взявшиеся на западе от космодрома.

      Звуковой и ароматический ряд картинки был ничуть не хуже:

      Шелест легкого ветерка, колышущего несколько травинок, прихотью режиссера пробившихся между стыками плит. Теньканье какой-то пичужки, радующейся наступающему дню. Запах свежей выпечки, тянущийся от «Гнутой Подковы» Толстого Тэда.

      Картинка выглядела потрясающе. И ею можно было бы любоваться целую вечность. Если бы не комментарии Шварца в ОКМ:

      – Птицы на космодроме – это круто! Не видел ни разу! А выросшие за ночь горы – так вообще улет.

      – Смотри, что будет дальше! – тут же отозвалась Вильямс. – Сейчас из казармы выйдет Вик. В плавках и с полотенцем через плечо. И неторопливо пойдет к озеру. Плавать…

      Изображение скользнуло к казарме, и перед зрителями возникло окно (!), которого в ней не могло быть по определению. А за ним – мое лицо! Невесть чему улыбающееся во сне!

      – К какому, на фиг, озеру? – поинтересовалась Линда. – Бельер? Так до него километров сто шестьдесят!

      – Сто пятьдесят два, – уточнил Вольф. И ехидненько так добавил: – Но для Большого Демона, всю ночь видевшего сны о водной толще, пронизанной лучами солнца, это фигня! Видите, как он улыбается?

      – Не знаю, о чем там мечтает Вик, а вы – явно о марш-броске в полной выкладке километров на пятьдесят! – вступилась за меня Иришка. – Чего ходить вокруг да около? Скажите прямо: так, мол, и так, Викки, мы жутко устали летать и хотим побегать по окрестностям космодрома. Пошли нас, пожалуйста, куда подальше. А если стесняетесь – шепните мне: я его как-нибудь уговорю.

      – Знаем мы это «как-нибудь»! – захихикала Элен. – После твоих «уговоров» нам придется обогнуть Лагос по экватору. И скорее всего не один раз. Кстати, Мама Ира, а где это ты там шарахаешься? Почему Вик спит один?

      Ответить на этот вопрос Тень не успела: нарисованную режиссером идиллию разорвал рев баззеров боевой тревоги.

      Яркая вспышка в ночном небе, отразившаяся в оконном стекле (!), – и космодром преобразился: в домах-«Беркутах» возникли черные провалы люков, с элеваторов артавтоматов слетели защитные кожухи, а из дверей казармы вылетели размазывающиеся от скорости силуэты Демонов.

      Хриплое (!) дыхание бегущих, отрывистые команды, отданные вслух (!), взвизги (!) сервоприводов, щелчки фиксаторов пилотских кресел…

      Несколько мгновений жуткого бедлама – и камера сместилась далеко за границу космодрома. Чтобы показать зрителям «звездопад наоборот»: искорки «Беркутов»,

36

Квадрат двести шесть – стоянка кораблей подразделения «Демон».