Миньон, просто миньон…. Татьяна Коростышевская

но который нанизано множество обитаемых миров.

      – То есть ты хочешь сказать…

      – Нашел! – Чих бежал по тропинке, размахивая серебряным поясом. – Под табуретом валялся.

      Как вести себя дальше, я не представляла. Отложить ножницы, чтоб взять пояс? Тогда я стану беззащитной. Отпустить волосы, чтоб взять артефакт свободной рукой? Эта фаханова копна скует движения. И что делать сначала? Дослушать лекцию Простака или убеждаться в своей невинности?

      – Будешь мерять? – спросил Чих.

      – Непременно.

      Хорошо, пусть они не феи, но они хотят мои волосы. Значит, мне есть чем торговать.

      – Отведите меня в свое жилище, – велела я. – Обещайте, что не попытаетесь причинить мне вред, а также заколдовать или воздействовать на мои органы чувств с целью обмана.

      – Мы не врем, граф.

      – Тогда пообещать этого не делать вам будет легче легкого. Далее. Как только я буду убеждена в том, что моей девичьей чести не нанесено непоправимого урона, мы поговорим и вы ответите на все мои вопросы.

      – А взамен?

      – Если ответы будут мне понятны… то есть они могут мне не понравиться, но если я их пойму, я обещаю вам в награду один свой локон.

      Коротышки окинули мои волосы плотоядными взглядами. Торговля пошла.

      – Обещаем, – вздохнул Чих. – А ты взамен пообещаешь убедить Папашу, что никто из нас тебя не целовал.

      – В этом уверенности у меня нет. Я же без чувств была. А вдруг целовал? Не собираюсь врать вашему отцу.

      Страдания и ужас, появившиеся на маленьких лицах, доставили мне извращенное удовольствие, поэтому я мстительно пообещала:

      – И если хоть кто-то хоть пальцем… или если пояс перестал работать… заставлю на себе жениться!

      – Кого?

      – Обоих! Боюсь, одного из вас человеческой женщине будет недостаточно.

      Ох, что-то тебя заносит, Шерези. Если бы от поцелуев выветривалось фейское колдовство, была бы ты до сих пор в родном графстве, маменьке для мифологических полотен позировала.

      – Я есть хочу, – пробормотал Простак, нарушив тяжелую тишину. – Давайте, действительно, в доме поговорим. Остальных до заката не будет, тоже голодные придут, надо хоть что-то приготовить.

      – Жениться не буду. – Чих повел рукой, приглашая меня следовать за ним.

      – Если не целовал, то не придется, – успокоила я всех.

      – Тебя или вообще?

      – Меня.

      – А вообще ты с кем целовался? – возбудился Простак. – А почему я об этом ничего не знаю? С кем? С водяной? С крылатой, которая заказывает у Папаши ветряные бубенчики?

      Чих молча топал по тропинке и время от времени чихал.

      Простак перечислял все возможные кандидатуры, и из их обилия я смогла сделать некоторые выводы о многообразии видов здешних жителей.

      Итак, где-то здесь, в достижимом удалении, находятся чертоги Спящего. Коротышки – не феи, но что-то фейское в них есть. А также на, а скорее «в», в этом Авалоне, есть нимфы, водяные, мавки, фаханы и крылатые.

      Тысяча фаханов!

      Я обвела взглядом все доступное пространство. Ничего волшебного