Это гиблое место. Александра Кристо

набок, напоминая свод широкой грудной клетки.

      Оно было мощным и внушительным – в том самом очевидном стиле, какой Уэсли никогда не одобрял. Но кроме того, оно казалось хитрым и коварным на тот лад, который юноше скорее нравился: для всего остального Крейдже – и особенно для дуайенны страны – это здание служило всего лишь магической мануфактурой, где возгонялись и разливались по флаконам законные зелья.

      Добрые люди даже не знали о нескольких скрытых этажах этого здания.

      Дверной проем в противоположной стене вспучился пузырем. Уэсли поднял взгляд на тощего человека, возникшего в дверях. Рейнхольт Лейфссон, секретарь этого учреждения. Он был полностью одет в черное, волосы зачесаны на один бок – кожа мужчины была бледной словно мел. Издали казалось, будто в воздухе парит одна лишь его голова, неспешно дрейфуя к Уэсли.

      – Мистер Торнтон Уолкотт, – произнес Лейфссон с гладким крейджийским произношением. Он протянул обтянутую перчаткой руку и склонил голову. Не сделав ни единого движения в ответ на рукопожатие, Уэсли покосился на его перчатки и поднял брови.

      – Вы носите их постоянно.

      – Кое-кто полагает, что лучше не оставлять отпечатков пальцев, когда имеешь дело с темной магией.

      – Об этом легко позаботиться. – Уэсли застегнул пуговицу своего пиджака и остановился. – Если кто-то недостаточно ловок, чтобы не оставлять отпечатки пальцев, эти пальцы всегда можно отрезать.

      Девушка-призрак в его сознании зааплодировала – как делала всегда, когда Уэсли бывал ужасен. Лейфссон моргнул.

      – Да, – согласился он, – это было бы весьма эффективно. – Мужчина вытянул руку в сторону проема, из которого появился. – Сюда, пожалуйста. – И повернулся на каблуках начищенных ботинок, провожая Уэсли к зеркалу.

      Юноша взглянул на свое отражение в холодном сером стекле – галстук-бабочка свидетельствовал, что день сегодня нечетный, – и протянул руку. Зеркало под его пальцами расступилось. По поверхности пробежала рябь, смазав отражение лица Уэсли.

      К этой части приема юноша так и не смог привыкнуть. Дверь в его кабинет в Кривде была устроена сходным образом – считывая отпечатки ладони, как любая система, сто́ящая своих денег: но эта дверь читала не только отпечатки. Она прочитывала человека, его намерения и, что самое важное, верность. Насколько Уэсли знал, Эшвуд был единственным в мире, кто сумел разработать нечто столь хитроумное.

      Уэсли не отводил пальцев от зеркала. Спустя несколько мгновений, нужных зеркалу для того, чтобы магия подтвердила его преданность, стекло разгладилось и застыло.

      Уэсли сунул руки в карманы и шагнул в свое отражение.

      Коридор по другую сторону был настолько длинным, что казалось, будто к дальнему концу его стены сходятся в одной точке. Эти стены представляли собой сплошной ряд зеркал, отмеченных лишь серебряными ручками, которые торчали под странными углами. Не было видно никаких четких линий, отделявших одну зеркальную дверь от другой. Лейфссон