Фельдмаршал. Валерий Туринов

напяливший на себя рясу!..

      По пути в Вормс, в дороге, Лютер был необычно возбуждён, захваченный возможностью открыто изложить на рейхстаге свои тезисы о папстве… А вот тут, когда остался последний шаг, перед дверью он чего-то испугался… Он остановился перед входом в зал, где собрались император, германские князья, графы, епископы…

      И он невольно вздрогнул, почувствовав, что кто-то сзади положил ему на плечо тяжелую сильную руку, и в следующую секунду над ухом у него прозвучало грубо и насмешливо:

      – Монах, ты затеял смелое дело!..

      Он обернулся. Перед ним стоял громадный рыцарь, как с испугу сначала показалось ему, старый уже, с седой бородой, закованный в латы.

      Но он, этот мрачный рыцарь, смотрел на него по-доброму, улыбаясь, и на его лице читалось: мол, не трусь, приятель, шагай, твоё дело правое…

      – Георг Франдсберг, командую ландскнехтами[74]! – представился тот и легонько подтолкнул его вперед, к дверям зала, на поле его духовной битвы. – Иди, монах, и скажи, каков этот папа!.. Привяжи «кошке» колокольчик! Хм-хм!..

      И Лютер уже увереннее вступил в зал… Император, молодой, что его удивило, хотя он и знал, что тот молод, сидел в кресле, на возвышении, слегка развалившись… И что ещё удивило его, тот как будто был смущён чем-то или грустил… И это ободрило его, несмотря на то что князья, графы и епископы, сидевшие перед троном императора, как бы поддерживая его, взирали на него, Лютера, с неприязнью. Особенно же испанские гранды и итальянцы, болтливые и шумные…

      – Сюда, господин Лютер, сюда! – раздался голос профессора богословия Иоганна Экка, показывающего рукой, чтобы он прошёл в центр зала.

      Лютер прошёл вперед, встал лицом к высокому собранию.

      Экк зачитал его список сочинений и спросил: «Вы признаете их своими?»

      Лютер утвердительно кивнул головой, сказал, что это его сочинения.

      Ответил он тихим, невнятным голосом… Он, выросший в бедности и живший скудным монашеским бытом, растерялся, подавленный роскошью зала, богато разодетых князей и епископов, глядевших на него снисходительно, как на школяра-проказника…

      – Не хотите ли вы отречься от них? – последовал второй вопрос профессора.

      Лютер, всё тем же слегка дрожащим голосом, сказал, что не готов ответить на этот вопрос, и просил отложить его ответ до следующего дня.

      Профессор посмотрел на императора, а тот согласился.

      На другой день, вечером, когда Лютеру дали слово, он был смелее, сказал, что согласен отказаться от своих тезисов, если…

      – Если меня опровергнут свидетельством Святого Писания или ясными доказательствами! Ибо я не верю ни в папу, ни в соборы, так как явно, что они ошибались и противоречили один другому! Поэтому я не могу и не хочу ничего возразить против написанного мной! Ибо небезопасно и безрассудно действовать против совести! На этом я стою и не могу поступить иначе! Да поможет мне Бог! Аминь!..

      В зале раздались возмущённые возгласы:

      – Арестовать!.. Отправить в Рим!.. На суд папы!..

      Но

74

Ландскнехт – наёмный солдат.