Кто убил мистера Поллини. Анна Сергеевна Кубанцева

Вадика злобно сощурились.

      – Ох, какие высокоморальные генеральские дети пошли. Ихним папам генералам звездочки наверно тоже за высокую степень морали давали. Нам-то, босоте, откуда такие моральные принципы иметь. Ты еще папочке позвони, пожалуйся, как невиновных обижают.

      – И позвоню, раз просишь. Он у вас, наверное, как положено в отдельной камере? Или с задержанными впервые? И заодно, пожалуй,  подружке Ритке позвоню, которая в «Новом Комсомольце» работает.

      Впрочем, наша перепалка носила вполне дружеский характер, и злился Вадик не на меня, а на себя, так как, похоже, действительно просто забыл про мальчишку.

      Мы с Вадиком учились на одном факультете, только он был старше. Называя себя босотой, он очень сильно преувеличил действительность, а вернее сказать, нагло врал, так как его папа тоже носил генеральские погоны, но и я не собиралась никому звонить.

      – Ладно, Винокурова, сейчас позвоню.

      – Вот и умничка, – я послала ему воздушный поцелуй и пошла к выходу.

      – Винокурова, – позвал Вадик, разглядывая мою кожаную мини-юбку, – пошли в кино?

      – Я подумаю, – очень серьезно пообещала я.

      По дороге домой позвонила Ритка, она всегда была легка на помине.

      – Мать, – позвала она протяжно.

      – А, – в тон ей ответила я.

      – Будь моим источником в правоохранительных органах, – замурлыкала подружка.

      – Что на этот раз тебе надобно, душа моя?

      – Кожемятов, разумеется.

      Я мгновенно стала серьезной.

      – Нет, Рит. Прости, но нет. И если хочешь совет от источника в правоохранительных органах, то держись подальше от этой истории. Как можно дальше.

      Ритка свой журналистский хлеб ела не зря и поняла все очень быстро.

      – Ты ли че ли? – тоном героини знаменитого фильма спросила подружка.

      Я утвердительно промычала.

      – Расскажешь? – спросила она.

      – Расскажу, но как-нибудь потом. И при одном условии, что от тебя ни слова не просочится в прессу.

      – Все так серьезно? – перестав дурачиться, спросила Ритка.

      – Да, Ритуль, думаю, что все очень серьезно. Да и как может быть иначе с фигурой такого масштаба.

      – Ладно, мать, давай тогда на выходных полакаем чего-нибудь вкусного, и ты мне все расскажешь.

      – Давай.

      Простившись с подругой, я впервые за это время подумала, как тяжело, наверно, сдержать прессу с этим убийством.

      Кожемятов был олигархом всероссийского масштаба. Дела вел в Москве и по всему миру, но жить предпочитал в нашем славном городе. Где его и пристрелили. Давно известная истина, что за каждым большим состоянием кроется преступление, с Иваном Кожемятовым работала на все сто процентов. К нему были вопросы у наркоторговцев, у экономистов, в смысле у управления по борьбе с экономическими преступлениями, как оказалось, у фейсов. В смысле у ФСБ. И вроде бы Кожемятов был такой плохой, а с другой стороны он курировал детские дома и дома престарелых, детской больнице помогал, хоспису, за что был неоднократно обцелован губернатором.

      Я понимала, что история