Кровавые берега. Роман Глушков

сухари и семечки, что могли высыпаться из карманов разрываемых снарядами людей? На двух мечах, какие мне попались, рукояти должны были иметь деревянные накладки. Мечи выглядят неповрежденными, но накладки с них куда-то исчезли. Зато среди оружия можно найти это! – Дарио выставил ладонь и положил на нее найденную пуговицу. – Или вот это!

      Рядом с пуговицей улеглась иностальная зубная коронка, какую Тамбурини подобрал раньше и до сей поры держал в кулаке.

      Гуго, занятый колупанием вклепанных в борт снарядов, отвлекся от них и тоже присоединился к нам.

      – Иносталь! – воскликнул он, смекнув, куда клонит наш юный друг. – Иносталь осталась, а все остальное бесследно улетучилось! Отродясь не сталкивался с подобным феноменом! Это, несомненно, что-то новенькое и экстраординарное!

      – Осталась не только иносталь, мсье де Бодье, – тактично поправил Тамбурини наставника. – И самое яркое тому доказательство – вот оно!

      Пуговица и коронка исчезли у Дарио в кармане, а на их месте появились вытащенные оттуда же четки, собранные их черных камушков.

      – Я подобрал их у самого трапа, едва мы поднялись на борт, – пояснил пытливый табуит. – Вы, наверное, не поймете, что именно в этих четках выглядит странным, но я вам сейчас все растолкую…

      – Одна из моих женщин, у которой я гостил, когда бывал в Гексатурме, часто поигрывала с такой безделушкой, – перебил парня Сандаварг. Вряд ли Убби беспокоила судьба его подруг-монахинь. Северяне-воины никогда не привязываются к женщинам. А тем более странствующие по миру наемники, вроде Убби – к женщинам-южанкам. – Только на той безделушке, кроме черных шариков, были еще белые. Я это точно помню, потому что однажды нечаянно порвал проволочку, которая их связывала. И потом собирал эту дрянь по всей комнате, так как хозяйка очень любила свою игрушку и могла на меня почем зря рассердиться.

      Он тяжко вздохнул, помрачнел и потупился. Нет, видимо, я ошибся: все-таки Убби не был полностью равнодушен к монашкам, которые когда-то делили с ним ложе и рожали затем ордену будущих солдат – маленьких северян-полукровок. Конечно, на сильные чувства к ним Сандаварг был не способен, но назвать его вконец черствым ублюдком язык тоже не поворачивался.

      – Да-да-да! Они самые – знаменитые четки Зенона, якобы дарующие удачу всем, кто носит их при себе! – закивал ему в ответ Дарио. – Эти четки делал в Гексатурме лишь один мастер – селадор Зенон. Он вытачивал их из черного оникса, а через каждые десять черных бусин вставлял одну белую – из настоящего жемчуга. Жемчуг Зенону приносили братья, промышлявшие собирательством на окраинах Европейского плато. За свою жизнь он понаделал, наверное, сотни таких талисманов. И вы, господин Убби, верно подметили: эти четки – неправильные. На них есть только бусины из оникса, но нет ни одной жемчужины. Вы можете возразить, что это еще ни о чем не говорит, но любой табуит скажет вам – так не бывает! Среди владельцев четок ходило поверье: потерять хотя бы одну бусину, а особенно белую – не