Кот доступа. Роман Михеенков

С Бхагаваном все стало иначе. Его слова (или помыслы) оказывались в моём сознании, минуя органы восприятия. Это можно было бы сравнить с хорошей музыкой, но музыка всегда проникала в мой мир через органы слуха. Кроме того, фантазии и образы, рожденные в моем воображении произведениями Баха или Грига, никогда не существовали на вербальном уровне,– они не превращались в слова и предложения.

      Не знаю, внушил ли мне следующую мысль кот или я сформулировал ее сам, но выглядела она следующим образом: «У меня в машине сидит говорящий кот, а я вместо того, чтобы немедленно этим воспользоваться, мучаю себя сомнительными умозаключениями». И я перестал гадать:

      – Бхагаван, а сокращенный вариант имени существует? – спросил я, не отрывая взгляда от дороги.

      – Это, смотря, чем кормить будешь. На завтрак я предпочитаю устриц «Белон №1», – лениво потянулся кот.

      – Ну, здравствуй, Бхагаван, завтракающий «Роял Канином».

      – Тебе не обязательно проговаривать слова, когда хочешь мне что-то сказать. Только сам себе мешаешь.

      – Я вообще не понимаю, как мы с тобой умудряемся беседовать.

      – Это ты умудряешься. Я просто общаюсь.

      Бхагаван, в полной мере сознавая свое превосходство, избрал утонченно-хамскую манеру общения со мной. Примерно так в творческих вузах хорошие педагоги провоцируют фантазию талантливых студентов.

      – Здесь мы будем жить. Устраивает? – я волновался, понравится ли коту моя квартира. Всю жизнь мечтал стать домашним человеком кота или кошки, но из-за постоянных длительных командировок не мог пригласить никого из них на постоянное место жительства. Бхагаван оказался первым котом, переступившим порог моего дома.

      – До и после ужина снятся очень разные сны.

      – А просто попросить жрать ты не можешь? – обиделся я.

      – Я про тебя. Ты со вчерашнего вечера ничего не ел, вот и не слышишь ничего, даже собственный голод.

      Бхагаван набросился на консервы. Чавкал, постанывал. От высшего существа не осталось и следа. Кот так увлекся едой, что у меня появилась возможность внимательно его рассмотреть. У прабабушки Бхагавана несомненно был роман с персидским котом. От персов ему досталась длинная рыжая шерсть и огромные медные глаза. На этом порода заканчивалась. Облакоподобный хвост жил своей, отдельной от облака-хозяина жизнью. Он дирижировал пространством, отдавая команды невидимым человеческому глазу оркестрантам. Оба рыжих облака нуждались в теплой ванне с шампунем, но я решил не спешить с мытьем, пока кот не привыкнет к новой обстановке.

      Я доел бутерброд, распаковал специально купленный кошачий туалет:

      – Бхагаван, тебе туалет по фен-шуй поставить?

      – Я, если ты заметил, ем.

      – Извини.

      – Фен-шуй придумали китайцы, чтобы разводить всех остальных на деньги, – изрек кот, на мгновенье оторвавшись от миски. – Ты просто унитаз не закрывай, не хочу создавать неудобств.

      Спать со мной Бхагаван отказался. Предпочел устроиться