Атомная крепость. Иван Цацулин

же занимал вопрос, что произошло с Нортоном, с тем чудесным веселым Нортоном, с которым он во время войны с гитлеровской Германией не только неоднократно встречался, но и принимал участие в совместных военных операциях. Разве можно забыть «челночные» полеты над Южной Европой с остановками на аэродромах в России? Однако Нортон, сильно осунувшийся и погруженный в какие-то невеселые думы, кажется, даже не хотел узнавать Гейма.

      Самолет стремительно мчался все дальше и дальше, рассекая пространство, наполненное безмолвием, холодом и светом полярного дня.

      – Знаете, господа, – сказал полковник, – если когда-нибудь вспыхнет война, этот район, один из самых безлюдных в мире, станет ареной битвы огромных флотов бомбардировщиков и истребителей.

      «Неужели он действительно верит всей той чепухе, которую говорит? – думал Гейм. – Нет, вряд ли».

      – Я был там, – продолжал Бриджес, простирая руку вперед. – Мне удалось найти такое место, что я едва мог себе поверить: под самолетом находилась долина, достаточная для того, чтобы вместить полдюжины аэродромов такого размера, как нью-йоркский аэродром Ла Гардиа. И я решил, что это место, откуда широко открываются просторы Северного Ледовитого океана и Атлантики, является идеальным для создания военной базы.

      Гейм взял у Финчли карту.

      – Где мы? – спросил он.

      – Подходим к мысу Риксдаген, – пояснил бортмеханик.

      Полковник поднялся и прошел в кабину пилота.

      – Я думаю, – тихо сказал Финчли Гейму, – что пасть дьявола, о которой ты вчера говорил, находится теперь где-то под нами.

      Бортмеханик оказался прав. Только Бриджес уселся на свое место, С-47 пошел на посадку. Полковник торжественно улыбался.

      – Здесь, – проговорил он и ткнул пальцем в окно.

      Гейму казалось, что самолет падает, но нет, вот моторы опять заработали четко, и вдруг сильный удар потряс машину. Удары следовали один за другим. Предохранительные пояса оборвались, и людей стало бросать из стороны в сторону. Выпавший из сетки термос больно стукнул Гейма по колену. Внезапно окна закрыло огромное снежное облако, моторы перестали работать, и самолет остановился.

      Бриджес был взбешен.

      – Что такое? Ничего не понимаю! – кричал он, потирая ушибленные места. – Мы у мыса Риксдаген? – спросил он пилота.

      – Так точно, сэр.

      Все стало ясно, как только пассажиры выбрались на лед. Там, где, по мнению полковника, должна была находиться зеркально-чистая поверхность, оказались высокие ледниковые наносы. Слева, в море, было много айсбергов, отсвечивающих жутким зеленым светом.

      Термометр показывал двадцать градусов мороза. Стояла тишина, не нарушаемая ни криком птиц, ни шорохом зверя.

      Люди разбрелись. Джо Брэй, бригадир строителей, угрюмо и встревоженно оглядывался по сторонам. Гейм отлично понимал его: в таком месте строить аэродром нельзя. Впрочем, последнее обстоятельство было ясно и обескураженному Бриджесу.

      – Куда завезли нас, черт вас возьми? – кричал он