Последний рубеж. Сергей Сергеевич Коняшин

по ней маршрут передвижения своей группы, подробно рассказал о событиях минувшего вечера. Как и обещал Богословскому, особенно заострил внимание на встрече с его 305-м батальоном возле цементных заводов.

      – Всю полноту ответственности за их размещение на Балке Адамовича между цементными заводами «Октябрь» и «Пролетарий» несу я, – закончил Холостяков. – Об этом свидетельствует письменное распоряжение в служебной книжке капитана Богословского за моей подписью.

      – Простите, каперанг, а чем вы руководствовались, принимая это решение? – вдруг спросил неизвестный ему офицер Особого отдела НКВД. – Разве вы имели право отменять приказ Горшкова?

      – В первую очередь тем, товарищ полковник, что оперативная обстановка кардинально изменилась. Видел это собственными глазами. На той улице, где ещё две недели назад спокойно стоял штаб вверенной мне базы, я получил вот это.

      Холостяков расстегнул портфель и вытащил из него диск ППШ, спасший ему жизнь. Из него торчали три немецкие пули, наглядно свидетельствующие о смертельной опасности. Положив диск на стол, чтобы все могли его рассмотреть, он продолжил.

      – К тому времени, когда я встретил триста пятый батальон, Стандарт и Мефодиевка полностью были в руках противника. Немцы ввели туда танки и создавали укрепления. Драться за эти районы уже не имело практического смысла. Восточнее же, – Холостяков с нажимом ткнул указкой в точку на карте, – расположена Балка Адамовича, удачно сочетающая в себе несколько преимуществ. Во-первых, горы здесь ближе всего примыкают к морю. Остаётся лишь незначительный просвет, который немцы не смогут атаковать всеми имеющимися у них силами одновременно. Следовательно, их численное преимущество не будет иметь решающего значения. Во-вторых, высокие толстые стены цементных заводов – хорошая крепость, обороняться в которой проще, чем на улицах захваченного врагом города.

      – Вы так хорошо разбираетесь в тактике сухопутного боя? – не унимался особист. – Похвально для моряка…

      – Каперанг принял единственно верное в тот момент решение, – прервал его Котов. – Я сам, старый пехотинец, поступил бы точно так же.

      Он поблагодарил Холостякова за доклад, движением руки попросил его занять место за столом, а сам продолжил:

      – Новороссийск, который мы сегодня потеряли, товарищи, оставался для немцев последней серьёзной преградой на их пути к Кавказу. Наши люди дрались отчаянно, но войск, чтобы создать здесь прочный фронт, не хватило. У противника остаётся огромный численный и огневой перевес. Пяти их дивизиям противостоят, по сути, всего две наши бригады морской пехоты да горстка разрозненных отрядов. Логика действий генерал-полковника Руоффа сейчас предельно проста – окончательно дожать нас здесь и прорваться на Сухумское шоссе.

      Генерал-майор показал на карте дорогу, идущую вдоль берега моря из восточной части Новороссийска в Геленджик через Балку Адамовича.

      – Мы должны остановить их здесь любой ценой. Позади нас до самой турецкой