Истории-семена. Ольга Васильевна Ярмакова

лишь слабое, подобное трепету мотылькового крыла дыхание просачивалось из уст её. Вечным сном забылась его сестра, восприняв, как когда-то и Оенгус, всё бремя боли и страданий Инниса. Не совладало её хрупкое сердце с утратой, и сонный морок сковал тело, прочно завладев Эйли. Застыл над сестрою брат, не в силах разжать последнее объятие.

      Вспомнив об охотничьем ноже, он отпустил тело спящей девы. Уже поднёс острый клинок к тому месту, где часто билось его сердце. И такая тоска, мощь горя надломили его, что нож с гулким лязгом упал на каменный пол, а Эррол застыл на месте.

      Нежданный покой снизошёл на юного эльфа. Стоя на коленях пред той, что стремительно погружалась в последний сон, он ощутил грусть и холод. Камень под ним больше не казался чуждым. Камень стал его сутью.

      Поединок длиною в мир

      На закате пятого Царства Семи Владычиц, в первый день Отхода Вьюжных Дней к восточному берегу Нескончаемого океана вышли трое: седовласая женщина и двое мальчишек. Сообразно юному возрасту, дети резво кружили вокруг старицы, босыми ногами бороздя и взметая в воздух белый сухой песок, притом залихватски гикая и заходясь звонким смехом. Женщина, словно не замечала дурачливого поведения внуков, коими те приходились ей, ступала по тёплому песку в сандалиях прямо и величаво, будто не берег то был, а ковёр, стлавшийся к самому трону.

      Утро задалось что надо. Тихое и чистое, без единой облачной крапины небо – ещё бледно-голубое, но к полудню непременно должное насытиться до стальной бирюзы. Серо-зелёные, почти оливковые воды океана лежали недвижно, отражая поднебесье, лишь у самого бережка тайком солёная вода облизывала песок, обращая его безукоризненную сухую белизну в дымчатую, влажную кромку. А воздух так и ложился нежно на язык солёным налётом, попутно щекоча нос.

      Не спрашивая дозволения старшей, оголтелые мальчишки с разбега влетели в воду и принялись скакать, прыгать, носиться вдоль бережка, как раз так, чтобы мокрая соль доставала до середины икр, а стопы увязали в зыбком песке ровно по щиколотку. Какое же то блаженство – резать у берега ленивую волну, чуть прогревшуюся, не обжигающе ледяную, но ласково-холодящую! Первый день тем и хорош, что песок щедро вбирает тепло солнца, да океан подбирает в глубины свои зимнюю стужу, освобождая воды от гнёта зимы.

      Женщина не торопилась подступать ближе положенного ею самой: не морозных, влажных брызг стереглась её душа, куда охотнее внуков устремилась бы она в воды, всю жизнь манившие её за призрачную линию горизонта. Страх, что не сможет совладать с соблазном и покинуть родной берег во всех смыслах, тормозил её тело, сковывая в монолитный кокон страстей и тревог.

      В стороне, неподалёку сколотым зубом, прямо в воде стоял мёртвый дом. В три этажа, с тремя стенами – задняя, что лицом некогда обращалась к океану, давным-давно пала и смешалась с песочным дном. Ветра́, вода да ненастья в союзе со временем стёрли все маломальские краски с бетонного тела, некогда придававшие житейский, и главное, живой облик жилищу. Застывший