На краю совершенного мира. Отто Диас

горами тот день, когда вы не сможете подняться с кровати.

      – Нет. – Страх начал доводить Лисбет до дрожи. – Я смогу.

      – Самоуверенность – это хорошо, но не всегда уместно.

      – И что же вы мне предлагаете?

      – Вам нужна срочная врачебная помощь. Обратись вы раньше, мы могли бы что-нибудь придумать, но сейчас… Эта зловредная опухоль уже слишком большая и распространилась далеко. Она постепенно будет поражать нервы, омертвлять участки кожи, вызывая гниение. Удалить её не удастся, слишком уж прижилась. Ногу придётся ампутировать.

      Этих слов Лисбет боялась больше всего на свете. Они, как гром среди ясного неба, поразили её в самое сердце, и тело окутал ужас, который может прийти в крайнюю минуту отчаяния. На глазах девушки навернулись слёзы. Она опустила подол.

      – Нет! Не говорите так! Вы не посмеете…

      Слезы хлынули по щекам, и Лисбет поспешно стала стирать их, считая, что плакать в чьём-либо присутствии достаточно позорно. Боль и страх давили на неё изнутри. Роковые слова эхом отзывались в голове.

      – Я понимаю, как вам тяжело слышать это…

      – Нет, вы не понимаете! Вы не способны меня понять! Не вас хотят лишить ноги!

      – Но ведь это спасёт вашу жизнь! Подумайте, чем вы хотите пожертвовать! Ради чего?

      – Я не хочу быть инвалидкой! Я буду никому не нужна, ничего не смогу, я… стану бесполезным растением. – Из груди девушки стали вырываться рыдания. Она схватилась за грудь, пытаясь успокоиться.

      – Вы не станете растением, Лисбет. Многие люди живут…

      – …Это не жизнь! На ней можно будет поставить жирный крест, а я не могу этого принять. Я хочу быть с вами, поехать в Юму и участвовать в пропаганде нашей свободы. Я хочу, чтобы мы жили лучше, чтобы народ… – Лисбет всхлипнула, выдерживая паузу. – Я не хочу быть обузой…

      Вальтер протянул девушке чистый белый платочек. Она взяла и утёрла им нос.

      – Тише, Лисбет… Вы слишком волнуетесь.

      – Я не хочу лишаться ноги.

      – Послушайте…

      – Я наложу на себя руки.

      – Лисбет…

      Девушка высморкалась и, чувствуя, что не сможет остановить слезы, опустила голову.

      – Не говорите моему дяде. Никому не говорите об этом. Дайте мне слово.

      – Я лишь хочу помочь вам, пока не поздно. Вы сможете ходить с протезом и заниматься тем, к чему ляжет душа. Поедете в Юму, если хотите, только не отказывайтесь. Дальше будет хуже, поймите. Боль станет невыносимой, и передвигаться вы уже не сможете. Тогда и я буду не в силах помочь.

      – Это будет не скоро. Я не могу дать согласие…

      – Прошу, подумайте хорошенько. Я клянусь хранить врачебную тайну и никому не говорить об этом, но прошу вас, не губите свою жизнь. Вы ещё так молоды.

      – Может, иногда лучше умереть молодым…

      – Поверьте, когда вы долгие месяцы будете лежать в постели и каждый вдох будет сродни адской пытке, мнение в корне поменяется. Иногда неплохо умереть в бою, быстро и с честью. Но это не ваш случай.

      Вальтер вздохнул. Кажется, напряжение