Черным по черному. Евгений Гуслистов

стыдливо наготу

      Пытаемся поверить в чудо,

      Что покоряем высоту.

      Детишкам с жаром объясняем

      Кого любить и уважать.

      Больную совесть усыпляем,

      Чтобы не больно было врать.

      Ночуем мы в шершавых стенах,

      Едим привычно свой паёк,

      Тоскуем о давнишних ценах

      И пьём паршивенький чаёк.

      Мы не поём народных песен,

      Ослаб наш пламенный мотор,

      Стекли былые интересы,

      Как вешняя водичка с гор.

      И жизнь проходит где-то рядом,

      День для работы, ночь для сна…

      А в стёкла смотрит тёплым взглядом

      К нам вновь пришедшая весна.

      Как было хорошо

      Как было хорошо, когда весна

      Погожим утром к нам в окно вливалась

      И комната мгновенно наполнялась

      Какой-то радостью, и жизнь в себе несла

      Особый смысл и всякие загадки,

      И мы решали их, и всё так было гладко.

      Так было хорошо, была весна.

      Хранит в себе всё это наша память:

      Деревья были выше, зеленее,

      И люди были вроде бы добрее,

      И у костра гораздо жарче пламя.

      Мы независимо судьбу свою творили,

      Мы обо всём друг другу говорили,

      Кому-то горькой правдой сердце раня.

      Тогда, весной мы чувства испытали

      В которых было нелегко признаться,

      Душа была готова разорваться,

      И мы тогда, как ангелы летали,

      И было всё под силу нам тогда,

      Не знали мы, что горе и беда

      Возможно где-то нас подстерегали.

      Так много дней прошло и осень наступила,

      Воды уже так много утекло,

      И свет не тот, и мутное стекло,

      И комната так много накопила

      Разгадок тайн, разбросанных по полкам,

      Известно всё, но мы не знаем толком,

      Что было, и зачем всё это было…

      Ах, лучше бы всегда была весна.

      Этапы перестройки

      Жизнь всё непонятней и трудней,

      Всё вокруг исчезло, как во сне,

      Ну, дождались люди светлых дней,

      Хорошо, что хоть штаны на мне.

      Дети утром просят молока,

      Те, что младше знали только грудь.

      У кого поднимется рука

      Предложить им продолжать наш путь.

      За окном кипит двадцатый век,

      Где-то есть конфеты – сто сортов.

      Как звучало гордо – человек,

      А сейчас лишь масса жадных ртов.

      Хочется, к примеру, сладкий чай,

      А на хлеб колбаски положить,

      Сахару пришлось сказать: прощай,

      Колбаса желала долго жить.

      А про хлеб не буду говорить –

      Смех и слёзы – не хватает всем.

      Попытались люди больше пить,

      Но и тут прибавилось проблем.

      Как коровы в стойле мы молчим,

      Челюсть так и просится жевать.

      Мы наверно скоро замычим,

      Сами молоко начнём давать.

      Я словно ночью тень

      Я словно ночью тень,

      Я словно свечка днём,

      Я словно в