Парусная птица. Марина и Сергей Дяченко

спросила Юриспруда, подчеркнуто обращаясь к Калибану. С Тортилой они вечно цапались, в последний раз, как видно, – сегодня утром.

      – Иди, – Калибан помассировал шею. – Завтра у тебя отгул.

      – Спокойной ночи, – Юриспруда удалилась, покачивая бедрами.

      – Курица, – неодобрительно пробормотала Тортила. – Ну ладно, Коля. Что мы имеем?

* * *

      – Надо же, – Ирина нервно кусала губы. – У вас тут уютненько…

      Маленькая комната, примыкающая к кабинету Тортилы, вся была уставлена вазонами и аквариумами, декоративными фонтанами, статуэтками и прочей дребеденью, призванной отвлекать клиента от главного – от кресла с мягкой спинкой. Да и само кресло, сделанное на заказ, не должно было вызывать неприятных ассоциаций с зубоврачебным.

      – Садитесь, Ира. Представьте, что вы на приеме у косметолога…

      Пока Ирина устраивалась в кресле поудобнее, ерзала и напряженно посмеивалась, Калибан еще раз оценил ее сегодняшний «экстерьер». Он заранее просил, чтобы макияж и одежда не были слишком яркими или, упаси боже, агрессивными: женственность, благородство, мягкость – и несгибаемая воля, вот на что будем делать акцент…

      Он включил музыку:

      – Спите, Ирочка. Когда вы проснетесь, он снова будет ваш.

      – Правда? – спросила она, совершенно по-детски хлопнув глазищами. – Я… его люблю.

      – Он ваш, – Калибан по-отечески коснулся ее плеча.

      – А… если я не смогу заснуть?

      – Спите, – сказал он повелительно. – Сейчас я буду считать до десяти, на счет «десять» вы погрузитесь в сон. Раз… два…

      Лампы дневного света пригасли. Стена напротив кресла осветилась – и превратилась в экран. Калибан предусмотрительно отвел глаза: все эти качания-бульканья-перетекания из пустого в порожнее нагоняли на него тошноту.

      – …Девять… Десять. Вы крепко спите. Вы проснетесь, когда я вам скажу. Не раньше.

      Он минут пять постоял рядом, послушал ее дыхание, пощупал пульс. Ирина дрыхла без задних ног, глубоко и безмятежно. Калибан расстегнул на ней блузку, развел края, так что стал виден краешек кружевного бюстгальтера. Вытащил из кармана тюбик с гелем. Смазал розовую кожу (девушка пахла терпкими духами, не навязчиво, но деликатно: чуть-чуть). Внутренне замерев от осторожности, извлек из специальной упаковки полупрозрачный кружок размером со старую пятикопеечную монету. Налепил на клейкое место. Прижал, едва касаясь пальцами.

      Музыка в динамике на секунду прервалась.

      – Есть контакт, – прошелестела Тортила.

      Калибан вышел и плотно закрыл за собой дверь.

      В кабинете Тортилы уже стояло, готовое к бою, другое кресло. Совсем не такое комфортное, старое, перенесенное из какого-то разорившегося зубоврачебного кабинета. На подлокотниках, у изголовья, на подставке для ног гроздьями висели провода с липучками.

      Калибан снял пиджак, стянул через голову петлю галстука, расстегнул рубашку. Поежился:

      – Только включите обогреватель. А то я простужусь,