Парусная птица. Марина и Сергей Дяченко

Обычно на предварительное «окучивание» клиента уходило не меньше недели. Срочные поручения тоже бывали… Но четыре-пять дней для вживания, наблюдения, сбора информации оставались всегда.

      Возможно, сейчас следует аккуратно отшить Ирину Грошеву, даже ценой потери некоторой части репутации. С Калибаном – за всю его практику – всего дважды случались провалы, зато каждый из них многократно повторялся потом в ночных кошмарах. Оба раза накладки выходили при работе с женщинами…

      Затрезвонил телефон. Калибан некоторое время косился на него, как ворона на серебряную ложку. Потом поднял трубку.

      – Нельзя отказываться, – прошелестела Тортила.

      Он и сам понимал, что нельзя.

      – Решайтесь, Коля, – шептала тем временем старушка, – информация уже идет… Илья Максимов – плейбой, психопат, садист и мазохист в одном флаконе, уезжает к американке, интеллектуалке, ньюсмейкерше.

      – Спасибо, – сказал Калибан.

      Плейбои и психопаты никогда его не пугали. Куда труднее работать со скромным педантом – офисной крысой, или банковским клерком, или учителем русского языка и литературы – в практике Калибана бывали и такие случаи…

      – Ну что же, Ирина… Валерьевна, – он положил опустевшую трубку на рычаг. – Попробуем решить вашу проблему кавалерийским наскоком, так сказать. От вас потребуется… кроме оплаты квитанции и подписания договора… потребуется информация. Кто он, какой он, за что вы его любите, за что он ценит вас… как и почему вы поругались…

      – Он все равно не вернется, – жалобно сказала девушка.

      – Вернется, – Калибан перегнулся через стол, потянулся вперед и накрыл своей ладонью ее холодную нежную руку. – Верьте мне. Так я зову юриста?

* * *

      Два с лишним часа Юриспруда делала свое дело, Тортила – свое, Лилечка носила им обеим чай и кофе, а Калибан томился. Он бродил по кабинету взад-вперед, выходил на улицу посмотреть на «Фольксваген»-«жук» (тот в самом деле оказался ярко-желтого цвета) и время от времени подключался то к Тортиле, доящей свои неназываемые «источники», то к Юриспруде, объяснявшей новоиспеченной клиентке тонкости предстоящего дела.

      – …физическая близость исключена совершенно. Это подстатейное дело, мы всегда четко предупреждаем наших клиентов: во время операции исключена физическая близость с кем бы то ни было…

      – Грошева Ирина Валерьевна, – бормотала Тортила, уткнувшись в экран. – Двадцать четыре года. Не замужем. Родители… это сбросим в отдельный файл. Школу окончила с серебряной медалью, три года проучилась на филфаке, бросила. Лошади… в данный момент у нее собственная кобыла на ипподроме, жеребца в прошлом году продали… Подруги. Друзья. Интересы…

      – Татьяна Брониславовна, – Калибан чувствовал, что нервничает все больше. – Ее интересы у нее на лбу написаны. Вы мне Максимова добывайте. Это каким же надо быть козлом, чтобы бросить такую роскошную телку?!

      К трем часам дня Юриспруда объявила работу в общем законченной и переслала Калибану договор. Он пробежал его по диагонали – ни поправить, ни улучшить Юриспрудину работу никому