Человек Неба. Алексей Анатольевич Леонтьев(Поправкин)

Оля подрисовала глазки…

      Вообще, л

      юблю смотреть на картины. У моего папы открытки с картинами есть. Можно даже в музеи не ходить.

      Вначале, конечно, меня и в Русский музей и в Эрмитаж водили, чтобы я к истинному искусству приобщался. Я и приобщался. Воспитывали меня на классике. Её я и любил.

      Однако, отучившись в школе и в Академии, продолжал посещать выставки и музеи изобразительных искусств. Причём в нашей стране везде. Иногда даже по нескольку раз. Раз в городе Минске в одном музее я встретил статую, очень похожую на мою жену, чем вызвал подозрение у работников музея, потому что я приходил к статуе уже второй день! (Наш самолёт ремонтировали, и было время на музеи.)

      Потом Центральный выставочный зал добавился. Я посмотрел молодых прибалтийских художников и очень расстроился. Они так самовыражались, что напрочь физику забыли. Или рассчитывали,  что посетители её вообще не знают.

      Добил меня Этнографический музей своею выставкой художников из Польской Народной Республики. Если вы когда-либо были в питерских проходных дворах, то, должно быть,

      помните запах Агдама, причудливо пересекающимся с запахом общественного туалета под открытым небом и с настенным изображением неприличных картин, выполненных белым мелом  или куском угля. Вот один польский художник поместил свою очень неприличную картину и озаглавил её  “Любовь Адама”. В отличие от проходных там не было написано нехороших слов. Но зрители восхищались! В книге отзывов появлялись записи о благодарности питерских зрителей к польскому живописцу. Я не выдержал этого ужаса и в книге отзывов оставил запись о том, что художнику следовало бы предъявлять справку из псих. диспансера о его психическом здоровье.

      После этого я кроме Академии художеств, Русского музея и Эрмитажа больше никуда не ходил в Ленинграде.

      Раз была выставка Ильи Глазунова. Я потратил четыре часа в очереди, но был счастлив узнать, что не перевелись художники на Руси.

      Если была возможность, то во время смен старался посмотреть галереи в других городах.

      Так, будучи в Москве, я отправился в Третьяковскую галерею. По-моему, очереди не было, по крайней мере,  я просочился.

      В одном из залов был "Чёрный квадрат" К. Малевича.

      Тишина. О пол шкрябают ноги, а посетители шуршат бумагой и что-то пишут, как на диктанте.

      Я осторожно на цыпочках, чтобы не помешать, заглядываю и, наконец, вижу Чёрный квадрат. Ни хрена себе! Мой в то время ребёнок нарисовала розовый детский прямоугольник. А в углы посадила четыре ромашки!

      Когда я спросил, ещё не предполагая, как рисовал Малевич, что они там пишут, то он скорбно, как на дебила, посмотрел на меня и также с остервенением продолжил свою писанину…

      Я думаю, что своей работой Малевич отразил своё отношение к тем мазилам, что портят холсты и бумагу, а потом пытаются втюхать свою мазню под видом  высокого искусства.

      Сильно расстроенные люди

      Раз