Флирт с одиночеством. Роман. Глеб Карпинский

голос доносился каким-то эхом, через пелену бинтов и ноющей боли.

      «Что это за мальчик? Почему он назвал меня мамой?»

      Потом наступила тишина. Лаура внимательно вслушивалась еще долгое время, но кроме скрипа работающего кондиционера так и ничего не услышала.

      «Наверно, показалось, – подумала она и снова провалилась в сон.

      После ужасной аварии, конечно, у Лауры могли возникнуть галлюцинации и частичные провалы в памяти. Она находилась в отделении реанимации уже больше недели и почти все время без движения, общаясь с медицинским персоналом только с помощью условных знаков.

      Спустя несколько дней, когда женщине стало лучше, она решила спросить у старшей медсестры:

      – Ну, мальчик! совсем маленький, кажется не больше пяти лет. Может, все-таки из соседней палаты пришел?

      Медсестра сконфузилась, залила физраствор в капельницу и попыталась успокоить больную.

      – Да, это наверно, Ванечка! Ох уж этот сорванец, не сидит на месте! Вы уж его простите, он у нас тут без присмотра должного, скоро его отправят уже.

      – А что с ним случилось? У него такой жалобный голос…

      – Я не должна Вас напрасно волновать. Тем более, это врачебная тайна. Меня могут наказать.

      – Расскажите, умоляю. Я никому не скажу, обещаю.

      – Хорошо, деточка, – вздохнула тяжело медсестра. – Этого мальчика привезли к нам в очень тяжелом состоянии, кажется, из Южной Осетии, направили к нам, пока не определятся, что с ним делать. Он сильно пострадал. В трансформаторную будку залез, и там его, бедолагу, током и шарахнуло!

      – О, Боже! Зачем же так?

      – Говорят, за котенком полез… Тот в проводах запутался и жалобно мяукал. Ну Вы же знаете этих мальчишек, возомнят себя героями… Вот и результат… Семьдесят процентов ожогов! Еле спасли, а лучше бы, прости меня Господи, – и набожная женщина перекрестилась, – и не спасали… Каково ему таким уродцем дальше жить! Сейчас он маленький ничего не понимает, а как взрослеть начнет, вот тогда намучается… – Медсестра перевела дух и надрывным голосом продолжила. Видно было, что она воспринимает все близко к сердцу. – Представляете, полностью выгоревшее лицо, ни носика, ни ротика, ни ушей, ни волос. Боже, да за что его так! Один единственный пальчик на руке, да и тот наполовину. Я даже рада прости Господи, что ты его, деточка, не видела, а только слышала. Я обязательно прослежу, чтобы он больше не тревожил тебя понапрасну.

      – Нет, что Вы! Пусть заходит, мне и так скучно.

      – Только доктору не говори, а то и мне попадет.

      – Хорошо. Молчок! А как же его родители?

      – Никто его не навещает, говорят, по выздоровлению в детский дом определять будут.

      – Отказались что ли?

      – Я этого Вам не говорила, но, может, и правильно сделали. А с другой стороны мне трудно понять, они же его любили, это даже не новорожденный. Вот если, дорогуша, будешь рожать детишек, желаю тебе, чтобы у тебя девочка была. Эти мальчики такая шантрапа.

      Лаура