Алый феникс. Владимир Василенко

поначалу дрогнула. Ощущения были такие, будто собираешься рубить не дерево, а живое существо. Но я отбросил сантименты и хорошенько хрястнул по основанию ветви. Древесина оказалась на удивление твердой, так что пришлось повозиться. Звуки ударов далеко разносились в тишине, но мне было уже плевать – нужно было скорее завершать начатое и сваливать отсюда.

      Наконец, последний удар – и добыча у меня в руках. Вот только радость от ее обладания оказалась недолгой.

      Стоило ветви отделиться от ствола, как она начала как-то странно потрескивать. Кора на ней  стремительно темнела и лопалась, обнажая сухую и твердую, как кость, древесину. Еще немного – и срубленная ветка начала разваливаться прямо у меня в руках, рассыпаясь в труху.

      Вот проклятье! Так и знал, что будет какой-то подвох!

      – Вот ведь незадача, правда? – раздалось за спиной издевательское хихиканье.

      От неожиданности я вздрогнул, по коже пробежали мурашки. Ну вот, и этот уже здесь. Можно было и не надеяться проскочить мимо него незаметно.

      Я вздохнул.

      – Здравствуй, Хануман, – ответил я и только после этого обернулся.

      – Великий Хануман, – погрозив мне пальцем, поправил меня владыка Уобо.

      Он сидел позади меня на траве, небрежно упираясь в землю одной рукой. Во второй была сочная кисть винограда, от которой он отщипывал губами сразу по несколько ягод, пережевывая их с совсем неподобающим венценосной особе чавканьем.

      За месяцы (или годы?), прошедшие со времен нашей последней встречи, он ни капли не изменился. Все та же огненно-рыжая обезьяна с ехидным взглядом и несносным характером. Но, ей-богу, я даже рад был его видеть. Не настолько, конечно, чтобы броситься с объятьями. Но если в прежние времена частенько хотелось заехать ему по лбу чем-нибудь увесистым, то сейчас я наблюдал за его ужимками чуть ли не с умилением.

      – Да, конечно – великий, и никак иначе, – улыбнулся я. – А я тут просто проходил мимо…

      – … и решил – а почему бы не осквернить священное древо? Это ведь так весело! – снова захихикал он.

      В глазах его заплясали злые искорки – будто огоньки подожженных фитилей.

      Внешне я старался выглядеть невозмутимо, но приготовился к худшему. Уж мне ли не знать, что Хануман может быть непредсказуемым, как обезьяна с гранатой. Однако в некоторых вещах он все же неизменен, и на этом можно попробовать сыграть. На его азарте и тщеславии.

      – Виновен, – склонил голову я. – Мне сказали, что только с помощью древесины Вечного баньяна я смогу починить посох, подаренный мне Великим Хануманом…

      Строго говоря, не подаренный, а выигранный в честном состязании один на один. Но об этом сейчас лучше не упоминать.

      – Что ты сказал? – встрепенулся рыжий, перебивая меня. – Ты что, умудрился его сломать?!

      Он вскочил и, отшвырнув свое лакомство, заскакал вокруг меня.

      – Сломать магический посох великого Царя обезьян?! Уникальный, единственный, неповторимый,