Ярость. Клаус-Петер Вольф

высоко взлетели два листка бумаги. Бутерброд со свининой съехал с папки и упал на пол мясом вниз.

      Почему, думал Руперт, ну почему, черт побери, я не могу просто посидеть здесь, спокойно съесть бутерброд и насладиться раскрытым делом? Почему именно сейчас мне мотает нервы этот тип?

      Он заявил:

      – Раз вы такие герои, всё видели и прогнали убийцу, то почему мы нашли Эске Таммену убитой на променаде?

      Петер Гердес остался невозмутим. Собственный персонаж, грубоватый комиссар Штанке, показался ему куда дружелюбнее и компетентнее этого Руперта. Но Штанке, в конце концов, был всего лишь плодом воображения, а Руперт сидел перед ним в реальности.

      – Предполагаю, – сказал Петер Гердес, – что она туда вернулась.

      Руперт оттолкнулся от стола и проехал на офисном кресле назад, в сторону ксерокса.

      – Все ясно, – усмехнулся он, – значит, она подождала, пока ваша писательская шайка разойдется, чтобы спокойно позволить себя убить.

      Петеру Гердесу не нравился тон, но он сохранял разумное спокойствие.

      – Нет, не думаю. Она собиралась пойти к другу или к мужу, точно не знаю. Он вроде как живет где-то неподалеку… Может, она с ним поругалась и снова вернулась на променад или просто захотела прогуляться, чтобы осмыслить произошедшее.

      Руперт встал, поднял бутерброд, взвесил аргументы за и против того, чтобы убрать верхний слой и съесть остальное, но все-таки решил выбросить в мусорную корзину все целиком.

      – Это всего лишь ваша писательская фантазия, а не наблюдения, – зло возразил он.

      – Еще это называется «логика», – отозвался Петер Гердес. – Или «здравый смысл».

* * *

      Когда Кирстин де Боек увидела сквозь дверной глазок Эске Таммены Веллера и Анну Катрину, то сразу поняла: случилось что-то плохое. Она отперла цепочку и засов и открыла дверь.

      Она надеялась, что звонок не разбудил маленького Фоко.

      – Что с Эши? – спросила она, уже стыдясь, что написала такое гневное письмо.

      – Меня зовут Анна Катрина Клаазен, я главный комиссар отдела по расследованию убийств Остфризии. Это мой коллега, Франк Веллер. Могу я узнать ваше имя?

      – Да, конечно. Вообще-то, я няня. И, собственно, подруга. Короче говоря… Присматриваю за маленьким Фоко. А что с Эши?

      – Нам очень жаль, но вашу подругу убили.

      Кирстин де Боек показалось, что дом рухнул. Мир взорвался, все разлетелось на кусочки. В животе что-то сжалось. Она перестала чувствовать ноги. А потом словно зависла на мгновение в воздухе, видя перед собой лишь потолок. И наконец, смогла увидеть сквозь потолок небо.

      Она не знала, долго ли пролежала. Маленький Фоко был теперь рядом с ней и повторял:

      – Кирстин? Кирстин?

      Веллер на кухне пытался дозвониться до службы психологической поддержки.

      – Что-то случилось с мамой? – спросил Фоко у Анны Катрины. Она посмотрела на ребенка, и ей очень захотелось прижать мальчика к груди. Но она не имела права ему отвечать.

      Малыш сразу почувствовал: случилось что-то плохое, и набросился