Ярость. Клаус-Петер Вольф

представил, как засунет Майку в рот ствол и нажмет курок. Нет, только не свою «Беретту». Она ему еще пригодится. Он чувствовал на себе оружие, и это его успокаивало.

      Полиции был нужен преступник. Хорошо, они его получат. К тому же у них, скорее всего, давно уже другие заботы. Действие началось, и он должен быть совсем рядом.

      Он наслаждался паникой и беспомощностью властей.

* * *

      Несколько часов спустя Хольгер Блём освободился от своей защитной пленки в одном из специально оборудованных для таких случаев грузовиков. Он почувствовал едва преодолимое желание немедленно принять душ.

      Молодой врач, который казался компетентным и внушал доверие одной лишь своей манерой держаться, сказал ему:

      – Вы не прикасались к этой штуке, иначе вам уже было бы очень плохо…

      – Думаю, мне бы уже полегчало…

      Врач понимающе улыбнулся.

      – В пузырьке, который вы, к счастью, не открыли, был порошок рицина. Это крайне ядовитый белок. Ноль запятая двадцати миллиграмм достаточно, чтобы убить взрослого человека. Он попадает под Конвенцию о биологическом оружии и одновременно под Конвенцию о химическом оружии Объединенных Наций. В апреле письма с рицином получили Барак Обама и мэр Нью-Йорка Блумберг. Так что у вас неплохая компания.

      – Да, спасибо. Значит, я могу рассматривать это как своего рода повышение?

      Врач понимающе улыбнулся.

      – Мы должны провести несколько тестов, и я предпочел бы оставить вас здесь на ночь, но если хотите, можете идти. – Врач принялся вращать плечами. Потом выпятил грудь вперед и, сидя на стуле, начал делать движения, будто едет на лошади. – У вас нет никаких симптомов. У вас давно должно было начаться сильное воспаление слизистых, жжение во рту и в горле.

      Хольгер Блём тяжело сглотнул и схватился за горло.

      Врач продолжил, чтобы успокоить его:

      – А еще высокая температура и рвота с кровью. Обычно смерть наступает из-за остановки кровообращения. Противоядия, к сожалению, не существует.

      – Ну класс, тогда все в порядке.

      У Блёма зазвонил мобильный. Он вопросительно посмотрел на врача. Тот кивнул, и Блём ответил своей жене, Анджеле. Он уверял, что с ним все хорошо и ей не о чем беспокоиться.

      – Но ты говоришь так, будто заболел гриппом. У тебя хриплый голос, и…

      – Нет, у меня не хриплый голос, – возразил Блём. – Просто здесь очень сухой воздух, Анджела.

      Она поинтересовалась, не хочет ли он пойти с ней сегодня вечером поесть в «Смутье» ягненка.

      – Да, – ответил он, – прекрасная мысль, только я еще точно не знаю, когда здесь освобожусь.

      Врач вращал головой вперед и назад. Он постоянно делал какие-то упражнения, пока сидел, какую-то лечебную гимнастику для тех, кто в стрессе.

* * *

      Доктор Кайзер все еще пытался говорить общепонятным языком, но это явно давалось ему с трудом:

      – Этот журналист Блём и сотрудница департамента водоснабжения, природной и береговой охраны Нижней Саксонии еще находятся в карантине. Но оба в добром