Бунт при Бетельгейзе. Андрей Егоров

предметов, мы можем обвинить вас в браконьерской охоте. Более того – в охоте на человека. Вы представляете себе статьи, по которым будет предъявлено обвинение? Браконьерская охота на человека! На женщину! С помощью запрещенного международной конвенцией охотничьего снаряжения! Пожизненная каторга – лучшее, чего сможет добиться защита! А наиболее реальным наказанием мне представляется полная стерилизация и повешение на суку мамбусианской пальмы.

      Цитрус вытаращился на обвинителя. Несколько раз он пытался сглотнуть, но во рту совсем пересохло. Наконец ему удалось выдавить:

      – Сте… стерилизация через повешение?

      – Полная стерилизация и повешение, – любезно уточнил один из полицейских.

      – По… полная?

      – Именно. Через кастрацию.

      – Зачем же меня стерилизовать, если всё равно собираетесь повесить?!

      – Веревка может оборваться, – вздохнул прокурор. – По гуманным законам Баранбау в этом случае повешение заменяется пожизненным заключением. А где заключение – там и возможность сбежать… Дурные же гены, согласно нашим законам, не должны распространяться.

      Эдик зажмурился, распахнул глаза и почти закричал:

      – Пишите! Никакого капкана у меня не было! Охотиться я не собирался… Тем более, на госпожу… Не помню, как там ее фамилия. На Кухарку Розу, одним словом. Она гналась за мной, хотела изувечить. И изувечила. Вот, руку видели? А я схватил первый попавшийся под руку предмет. В магазине охотничьих принадлежностей.

      – Быть этого не может! – заорал прокурор.

      – Вот именно! – в один голос гаркнули полицейские.

      – Почему? – удивился Эдик. После отключки он пока неважно соображал.

      – Потому что магазин имеет все необходимые сертификаты. Он не мог торговать запрещенным охотничьим снаряжением, – объяснил один из полицейских. – Вот и владелец магазина заявил, что такого капкана в его заведении никогда не было и быть не могло.

      – Как это?! – опешил Цитрус. – А вы смотрели все эти сертификаты?

      – Уж будьте уверены, подозреваемый, – хмыкнул второй. – Ведь магазин принадлежит сыну уважаемого господина прокурора. За кем, как не за сыном, следит он больше всего? У кого, как не у него, образцовый магазин охотничьих принадлежностей? Найдутся сотни свидетелей, которые подтвердят, что никаких запрещенных капканов в магазине не имелось. Так что лучше вам рассказать всё, как было.

      – Ну я и вляпался! – загрустил Эдик.

      – Точно, вляпался, – почти сочувственно кивнул прокурор. – Поэтому думай, чмо болотное, где ты взял этот капкан. Сообразишь быстро – срок небольшой получишь. А будешь глупости всякие болтать, насчет того, что нашел этот капкан в магазине моего сына, запираться, скрывать от правосудия истинное положение вещей – стерилизация и веревка.

      Цитрус едва не заплакал.

      – Простите, а как вы меня назвали, господин прокурор?

      – Чмо болотное, – равнодушно повторил человек в белом халате. – Есть такая раса слаборазумных