Никто не уйдет живым. Адам Нэвилл

кузена обратно в дружелюбное настроение, доказав Стефани, что это все была безобидная игра. Ее это не обмануло, и даже Драч больше не казался настолько устрашающим и сомнительным в сравнении с более молодым кузеном.

      Что-то было не так с этим местом, с ними, с их присутствием в этом месте. Не просто в этой комнате, а в самом доме. Она чувствовала несовпадение между огромным, негостеприимным домом и этой парочкой неуравновешенных мужчин, сидящих на ее кровати. Они были в высшей степени необычными и абсурдными домовладельцами. И даже родом были не из Мидлендса.

      «Как я тут очутилась?»

      Сюрреалистическая, но опасная, не имевшая в себе ни толики забавного ситуация была нелогичной в сравнении со всем ее прежним опытом. Как и все в этом доме. Даже без голосов и рыдающих женщин он был странным. Это был сумасшедший дом, и она чувствовала себя здесь единственным разумным созданием… единственным чистым, цивилизованным созданием.

      Она уже осушила огромный бокал вина, и его эффект завел ее воображение в еще более зловещую тьму. Стефани онемела; смятение становилось невыносимым. И что такое Скрабс?

      Она приняла решение; было глупо оставаться в одном здании с Фергалом, и с Драчом тоже. Стефани увидела достаточно и хотела, чтобы они немедленно ушли. Ей нужно было вызвать такси, чтобы доехать до станции на Нью-стрит, а потом начать обзванивать подруг по дороге в Сток. Ее удивляло, что она вообще до сих пор здесь, снова, в этом здании, в месте, которое отказывалось принимать узнаваемые формы. Она боялась, что безнадежность, апатия и вялость, порожденные усталостью и отчаянием, стали теперь ее главными врагами.

      Фергал скорчил потешную рожу и кивнул в сторону Стефани, не сводя глаз с Драча.

      – И это все, на что тя хватило?

      Драч подавил ухмылку, намекавшую, что они втихую смеялись над ней.

      Увидев ее реакцию, Драч несильно стукнул кузена по бедру, словно обрывая шутку, зашедшую слишком далеко.

      – Просто помогаю девчушке, ага. Она старается. Пытается концы с концами свести, типа. Я это уважаю. Тяжкие сейчас времена.

      Фергал повернул голову нарочитым движением, словно был болванчиком чревовещателя под управлением старшего кузена, и уставился на Стефани с раззявленным ртом, притворяясь идиотом. Он скосил глаза. Когда Драч снова заговорил, Фергал вновь повернулся в его сторону, все еще не закрывая широкого рта.

      – Она, типа, работы толковой не находит, – сказал Драч. – Невезуха. Сколько раз мы такое видали.

      Он заметил, что кузен дразнит его дебильным выражением лица и выкрикнул:

      – Хорош!

      Стефани встала. Ей нужно было выставить их из комнаты.

      – Мне надо собраться. Рано вставать.

      Фергал повернул к ней уродливую, глумящуюся, похожую на шар для сноса зданий голову:

      – Не стесняйся.

      Они оба посчитали это забавным и принялись смеяться, Фергал все тем же глубоким, вымученным смехом, Драч – шипящим хихиканьем сквозь широкие губы.

      – Не ахти какая вечеринка, да? – сказал