Стая воронов. Скотт Оден

кулак Гримнира опустился еще раз, раскроив бровь и попав по уязвимому мягкому виску. Колени Ньяла подломились, дав Гримниру преимущество в силе и весе. На горле Ньяла сомкнулась железная хватка, заглушая последний мучительный вопль.

      Глава 5

      После прошедшей бури в Зеландии наступило пронзительно ясное утро. Женщина, называвшая себя Эйданом, – а это действительно была женщина, мастерски скрывавшаяся под личиной розовощекого юноши, – приложила ладони ко лбу козырьком и посмотрела назад, на дорогу, по которой шла сюда вчера. Она представила себе волны, бьющие о берега Тюленьего рифа, где они сошли с корабля, плывущего на Борнхольм, остров в Балтийском море. Впереди, за кустарниками и деревьями, сверкали синие фьорды, пронзающие насквозь сердце Зеландии, а южнее, слева от девушки, на несколько сотен футов вперед тянулись холмы, за ними – лесистая низина. Над горизонтом поднимались клубы дыма – там лежали обжитые людьми земли, стояли деревни.

      Дул чересчур холодный для этого времени года ветер, и девушка дрожала, несмотря на яркий солнечный свет; она кое-как спустилась по склону холма к изрезанной колеями дороге. Оставленные вчерашним дождем лужи еще не высохли и покрылись по краям кромкой льда. Девушка обнаружила в грязи свежие следы копыт и поняла, что осел, по милости Божьей, не успел убежать далеко.

      Животное стояло на опушке леса, запутавшись поводьями в терновнике. Когда девушка подошла, осел дернул ушами и прижал их к голове. Он был напряжен. Испуган. Тихим голосом она начала успокаивать его, словно дитя, вместо того чтобы обрушить на голову упрямой скотины громы и молнии небесной кары, которую та заслужила. Ей удалось взяться за недоуздок. Высвободив веревку из плена терновника, она заметила нечто странное. Края пеньки не выглядели погрызенными – скорее перерезанными. Как и ремень, которым вчера стреножили осла.

      Девушка сразу заподозрила в проделке Гримнира. Она вспомнила, как он сидел и с самодовольным видом точил сакс. Но зачем? Зачем он пытался отогнать их осла? Совершенно непонятно…

      И вдруг она услышала сквозь порывы пронизывающего ветра отчаянный крик, словно рычание раненого зверя.

      Норовистый осел испуганно дернул веревку и вырвался. Девушка покачнулась и, не устояв, упала коленями на покрытую инеем тропинку. В ладони впились камни. Осел унесся куда-то в направлении Роскилле. Еще один крик оборвался на высокой ноте, и взгляд девушки метнулся ко входу в пещеру; она узнала того, кто кричал, и побледнела.

      – Боже милосердный, – прошептала она.

      С трудом поднявшись на ноги, девушка побежала вверх по склону и нырнула в заросли боярышника.

      – Ньял?

      Глаза не сразу привыкли к темноте. Она спускалась по ступеням на ощупь, держась одной рукой за стену.

      – Ньял!

      Но от увиденного во мраке у озерца она начала хватать ртом воздух. Гримнир сидел на спине Ньяла, сомкнув пальцы у него на горле и по капле выжимая из него жизнь. На лице скрелинга застыло ликование дикаря.

      – Господь Всемогущий! Нет!

      Но