Терпеливая история. Андрей Красильников

минута.

      Нет, написанное чужой рукой он больше подписывать не станет. Хватит ему последствий той октябрьской поспешности девятьсот пятого года. И манифеста они тоже не дождутся. Вернее, манифест последует, но как описание высочайшей воли. К нему же будет добавлен документ, который не только его, но и этих смутьянов свяжет по рукам и ногам серьёзными обязательствами.

      Не меньше часа размышлял государь. Потом пригласил престарелого министра двора и дворцового коменданта, его зятя. Обоих уже пришлось будить.

      – Господа, настал час мужественных решений. Как вы знаете, власть в Петрограде принадлежит больше не нам, а силам беспорядка, предводительствуемым незаконно действующей Государственной Думой. Пока нет никаких признаков влияния на события экспедиции генерала Иванова. Ставка же просит издать манифест, узаконивающий фактическое положение. То есть благословляющий революцию.

      Все ждут уступок от верховной власти. Однако при сложившемся двоевластии уместней говорить о взаимных уступках.

      Николай выдержал долгую паузу.

      Старик-министр не удержался и спросил:

      – Следует ли понимать слова вашего величества как признание иной власти в империи, кроме династической?

      – Я долго думал над этим, граф, и пришёл к выводу, что власть действительно раздвоилась. От ствола нашей государственности, каковым остаётся правящий Дом, пошла новая сильная ветвь, олицетворяемая представителями от народа. При этом другая, растущая от того же ствола, – исполнительная – иссохла. Тем временем новый побег дал ещё один отросток. Да, он был бы лишним при прежнем правительстве, позорно разбежавшемся от горстки мятежников. Но теперь встаёт непростой вопрос: пилить сухое или живое.

      Царь посмотрел сначала на испуганного министра двора, потом на коменданта. Понимание отражалось лишь в глазах последнего.

      – Мне сейчас очень тяжело. Но куда тяжелее станет, если не признать свершившегося. Обычного манифеста сегодня мало. Коль властей стало две, то самый разумный выход: заключить между ними договор. Мы признаем за представителями народа их полномочия, но и они должны признать наши. Иначе за девятьсот пятым и девятьсот семнадцатым последует ещё какой-нибудь несчастный год, когда толпа бунтовщиков потребует себе новых прав. Этот безудержный поток лёгкой дамбой манифеста, как показал опыт Семнадцатого октября, не перегородишь – нужна мощная плотина. Подготовьте телеграмму председателю Думы.

      Кивком головы государь показал дворцовому коменданту на лежавший на столе чистый лист бумаги и продиктовал:

      – Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер. Верховная власть готова разделить с представительной заботы о государственном устройстве при условии, что права и обязанности каждой отразятся в совместном договоре. В связи с объявленным нами перерывом в занятиях Думы предлагаем незамедлительно прислать в Псков с проектом договора делегатов от общественности.