Сказания Трофоры. Илья Эдуардович Небрежнев

читала, что она снижает половую активность у мужчин, – задумчиво проговорила девушка, вспоминая статью из какой-то книги.

                      Я поморщился и положил траву обратно в пакет. Девушка присела напротив меня и слегка зевнула. Она не выглядела злой, хотя надо бы. В тот раз в домике тётушки Розалии мы с ней расстались не на самой хорошей ноте. И, я думаю, она потребует от меня объяснений. Мысли об этом заставили меня виновато опустить голову, что сразу же вызвало непонимающий взгляд со стороны девушки.

      – Вроде бы, – начал я, – Ты была зла на меня вчера.

      – Думаю, у тебя были причины, чтобы скрыть от меня что-то подобное. Хотя бы эта твоя магия. Это ведь Пустота, так?

      – Да, – я снова опустил взгляд.

      – Я даже представить не могу, каким образом ты её используешь. Ты не похож на опытного мага. Впрочем, как и на опытного воина, – она удержала себя от усмешки. – Впредь когда девушка говорит тебе, что рассчитывает на тебя, даже не думай сказать что-нибудь, что её разочарует, Меррик Риэль.

                      Я широко распахнул глаза. Такое милосердие с её стороны казалось просто немыслимым. Я думал, что меня ожидает весьма серьёзный разговор. Размышлял уже даже над тем, как объясню ей всё, что со мной произошло. И тут она так милостиво прощает мне этот обман.

      – Спасибо, – сказал я, улыбнувшись. – Впредь, обещаю, я больше никого не разочарую.

      – Вот и славно. А сейчас надо придумать что-то с завтраком. Я умираю с голоду, – Софита взялась руками за живот и неловко улыбнулась.

                      Я бегло осмотрел комнату. Подняв взгляд на левую стену, я обнаружил полку возле входа, которую не заметил сначала. На ней лежали глиняные тарелки и кружки, а у самой стены лежала коротенькая деревянная удочка. Я тотчас подскочил к этой полке, предварительно выхватив из мешка кусок хлеба. Он выглядел так, будто кто-то до меня уже ломал его для наживки. В открытом море на хлеб мало кого можно поймать, но попытаться всё-таки стоит. Приманки лучшее у нас попросту не было.

                      Софита вышла за мной и уселась на левый борт лодки. Я в это время уже сидел на правом борту, свесив ноги в воду, и нанизывал кусочек хлебной мякоти на крючок. Моя обувь, которая появились на моих ногах в тот же день, когда я пришёл в этот мир, лежала в лодке позади меня.

      – Что это за обувь? – спросила Софита, посмотрев на меня.

      – Это Дзика-Таби. Лёгкие кожаные сапоги с твёрдой подошвой.

      – В такой обуви и одежде ходят у тебя на родине?

      – И да, и нет, – ответил я, забрасывая удочку в море. – Я не отсюда. Не из этого мира.

      – Что ты имеешь в виду? – Софита чуть поёрзала, усаживаясь поудобнее, – Ты и тогда упоминал что-то про другой мир, но я решила, что ты бредишь или пытаешься оправдаться, или и то, и другое разом.

      – Это очень сложно объяснить, но так получилось, что я покинул родной дом против своей воли и прибыл