Хроника гнусных времен. Татьяна Устинова

Женщину, религию, дорогу.

      – Дьяволу служить или пророку, знаю, знаю!.. Только при чем здесь это? Вы не можете с одного взгляда установить, правильно я выбрала или неправильно! – перебила она нетерпеливо, и он искренне изумился, впервые за этот вечер. А может, даже за неделю. Или за год.

      Мало кто помнил или знал эти стихи. Почти никто. «Поколение Пепси» никаких таких стихов знать не могло.

      – Ну вот, – сказал он удивленно, – вы, оказывается, даже книжки читаете.

      – То есть вас удивляет, что я не дура, – констатировала Анастасия Сотникова.

      Кирилл хотел сказать, что ему нет никакого дела до ее умственных способностей, и вместо этого ответил:

      – Ну, на пляже вы выглядели полной идиоткой.

      – Я знаю, – печально согласилась она, чего он никак не ожидал. – Но я же вам сказала, что у меня сегодня очень плохой день. Бабушку хоронили. У меня была потрясающая бабушка, и сегодня ее похоронили, а я даже на поминки не пошла, потому что у меня совсем нет сил сидеть там среди чужих людей, выслушивать всю эту поминальную ахинею, и…

      Кирилл перепугался, что она сейчас заплачет и ему придется ее утешать. Еще не хватало – ужинать в ресторане с незнакомой девицей, убитой горем, и выслушивать ее откровения о своей горькой судьбе! Однако она быстро справилась с собой. Выудила из гигантского портфеля пачку сигарет и торопливо закурила. Ему понравилось, что она не вытащила сигарету из его пачки.

      – Мне очень нужно было, чтобы кто-нибудь сегодня со мной побыл, и вот что из этого получилось. Вы же видели…

      – Видел, – согласился Кирилл, – только можно я не буду вам сочувствовать?

      – Можно, – сказала она и, приподняв очки, быстро вытерла под ними, – какие-то сигареты дурацкие. Очень едкий дым.

      – Поддельные, наверное.

      – Наверное.

      Возле их столика материализовался черно-белый официант, бесшумно поставил на скатерть запотевшие пузатенькие бутылочки с водой, переливающиеся чистотой стаканы и плоскую тарелочку с лимоном. Бутылочка интеллигентно выдохнула газ, вода с приятным шелестом полилась в стеклянное нутро стакана.

      Кирилл Костромин в очередной раз почувствовал прилив истовой любви к своим деньгам, которые позволяли ему в любое время получать все это – приветливых слуг, дорогую еду, прохладу среди знойного города, французскую бутылочку с искрящейся водой.

      Слишком долго и, казалось, безнадежно у него ничего этого не было.

      – Расскажите мне про вашу бабушку, – попросил он благодушно. – Она вас растила?

      – Нет. Для этого она была слишком независимой. Она никого из нас не растила.

      – Из кого – из вас?

      – Из внуков. Внуков трое. Двое племянников. У меня уйма родственников.

      – У меня тоже, – сказал Кирилл и тут же пожалел об этом.

      Он не хотел говорить о своих родственниках. Ему всегда было стыдно о них говорить. Зачем он вообще про них вспомнил?!

      – А бабушка у вас есть?

      – Нет, – ответил он неприязненно, – она давно умерла. Я ее почти не помню.

      Конечно,