Лягушка Баскервилей. Дарья Донцова

так ты сумеешь выпутаться из глупой ситуации. Никому не рассказывай о фрамуге и туалете, а тверди: она ушла, сочтя себя свободной. Я же тем временем займусь проблемой.

      Иван с тоской глянул на меня.

      – Какой?

      Все-таки мужчины морально более слабы, чем женщины. Ну почему Федосеев превратился в кисель? Главное в нашей жизни – не терять надежду и никогда не сдаваться, выход найдется даже из тупика. Если вас замуровали в бетонный мешок, не стоит ныть и плакать, лучше от слез не станет. Следует царапать стену, авось проковыряете дыру и удерете. Не прощайтесь с жизнью, даже если вас переехал поезд!

      – Вань, – ласково сказала я, – у нас имеется пара суток до возвращения Дегтярева и плюс к ним время до прилета в Москву генерала. Итого примерно две недели. Ты теперь не один, рядом буду я. Чувствую себя, с одной стороны, виноватой – не смогла выполнить просьбу Дегтярева, с другой – ущемленной – Розалия ловко обвела меня вокруг пальца. Может, я и кажусь никчемным существом, но на самом деле способна на многое.

      – Я уже понял, – ехидно отметил Иван.

      – Непременно отыщу Розалию и добуду необходимые доказательства ее виновности! – заявила я, не обращая внимания на его ехидство.

      – М-да… – горько вздохнул Федосеев. – Сел я в такую лужу, что придется соглашаться и на твою поддержку. Хотя тихий внутренний голос подсказывает: «Ваня, не связывайся с ней, хуже будет!»

      – Накрой свой тихий внутренний голос тазом и подумай, что любая помощь – тоже дело! – разозлилась я. – Сказано же, вытащу тебя из беды. Живо сообщи домашний адрес Розалии!

      – Ой, не могу! – фыркнул Иван. – Так она тебе и вернется по месту проживания!

      – Не спорь!

      Федосеев порылся в кипе бумаг на столе, вытащил листок и, прищурившись, прочитал:

      – Москва…

      – Город можно опустить! – в нетерпении воскликнула я. – Ясное дело, она из столицы.

      – Ну не совсем так, – хмыкнул Иван. – Розалия Михайловна Ломоносова прибыла в Москву из Архангельска. Вернее, она обитала в небольшом местечке под названием Сныть. Отец Розалии, Михаил Васильевич Ломоносов…

      – Сын обеспеченного купца, – перебила я Ивана, – пришел вместе с рыбным обозом в Москву, выучился, основал университет, писал оды на восшествие цариц на трон, пользовался уважением окружающих. Не кажется ли тебе, что дочурка ученого и поэта на редкость хорошо сохранилась? Ей уж небось около трехсот лет, а смотрится новенькой.

      – Не понял? – оторвался от чтения Федосеев.

      – Хватит шутить, времени мало! Посмеялся, и ладно!

      – Но ее отца на самом деле звали Михаил Васильевич Ломоносов, – растерянно произнес следователь. – Смотри.

      Я цапнула листок и возмутилась:

      – Ну и странные случаются люди! Зачем называть ребенка точь-в-точь как исторический персонаж?

      – Считаешь эту проблему сейчас главной? – на полном серьезе осведомился Федосеев.

      – Рассказывай все, что известно о Розалии! – велела я, решив не реагировать на колкие замечания.

      Федосеев начал выдавать информацию, и очень скоро мне стало понятно, по какой причине мужик