.

говорит Давид, и не согреша́йте (Пс. 4, 5). Желая внушить это правило, апостол полнее объясняет оное так: солнце да не за́йдет во гневе вашем (Еф. 4, 26).

      Что же будем делать в день суда мы, свидетелем гнева которых заходило солнце не один день, но столько лет? Господь говорит в Евангелии: аще принесе́ши дар твой ко олтарю́ и ту помяне́ши, яко брат твой и́мать не́что на тя, оста́ви ту дар твой пред олтарем, и шед прежде смири́ся с братом твоим, и тогда прише́д принеси́ дар твой (Мф. 5, 23–24). Горе мне, бедному, как бы не сказать, горе и тебе! Сколько времени мы или не приносили даров ко алтарю, или приносили незаконно, пребывая во гневе! Как могли мы в каждодневной молитве говорить: остави нам до́лги наша, якоже и мы оставляем должнико́м нашим (Мф. 6, 12), тогда как душа не сочувствовала произносимому и слова расходились с делом?

      Итак, прошу тебя о том же, о чем просил за год тому назад в прежнем письме: будем иметь мир, оставленный нам Господом, и да призрит Господь на твое желание и мою мысль! Скоро на судище Христовом нарушенное или восстановленное согласие получит наказание или награду. Если ты, чего не дай Боже, не захочешь мириться, я с своей стороны буду оправдан: оправдает меня мое настоящее письмо, когда будет прочитано (на судище Христовом).

      Письмо к монаху Илиодору

      Богат тот, кто беден со Христом. Богу противно все, что имеет отношение к диаволу. Лихоимство, обман, похоть – суть идолослужение. Совершенный раб Христа не имеет ничего, кроме Христа.

      Придет день, когда тленное и мертвенное облечется в нетление и бессмертие.

      С каким горячим усердием я старался устроить пребывание с тобою в пустыне, – это знает сердце, привыкшее к взаимной нежности. С какими рыданиями, с какою скорбию, с каким горестным воплем я провожал тебя, когда ты удалялся, – это свидетельствует тебе даже и настоящее письмо, носящее на себе, как ты видишь, следы слез. Но ты, как нежное дитя, свой отказ исполнить просьбу смягчал ласками, и я, нерассудительный, не знал тогда, что делать. Молчать? Но я не мог скрыть своего сильного желания (удержать тебя). Сильнее настаивать на своем? Но ты не хотел слушать, потому что не любил меня столько же, сколько я – тебя. Отвергнутая любовь сделала то, что только могла. Кого не могла удержать, того ныне ищет возвратить. Так как ты, удаляясь, просил меня, чтобы я, переселившись в пустыню, прислал к тебе пригласительное письмо, и я обещал, то я зову тебя, поспеши. Не вспоминай о старых привязанностях, пустыня любит обнаженных. Да не устрашат тебя неудобства прежнего странствования. Ты, верующий во Христа, веруй и словам Его: ищите прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложа́тся вам (Мф. 6, 33). Не нужно тебе брать ни сумы, ни посоха. Достаточно богат тот, кто беден со Христом.

      Но что я делаю? Опять, неразумный, упрашиваю? Пусть умолкнут просьбы, пусть прекратятся ласки. Оскорбленная любовь должна гневаться. Ты, презиравший мои просьбы, быть может, выслушаешь мои упреки. Что ты делаешь в отеческом дому, изнеженный воин? Где окоп? Где рвы? Где зимняя стоянка под кожами? Вот труба звучит с неба; вот на облаках шествует вооруженный Полководец, имеющий покорить мир;