Пять сказок о море. Игорь Дасиевич Шиповских

замечал, так как в дороге ему вечно хотелось есть. Во дворце же женщины ходили в пышных кринолинах, с набелёнными лицами и на голове носили большие, напудренные парики. А потому, не вызывали у принца ни малейшего интереса, на его вкус они были попросту неаппетитны. И для него увидеть Юлю во всей её природной красоте, на фоне моря, в лучах заходящего солнца, было подобно грому среди ясного неба. Да почти так оно и было, гром грянул, сердце его дрогнуло и затрепетало. Впервые в жизни он ощутил эту сладкую боль, эту тревогу неведенья, и жить по-другому он теперь уже не мог. Осмысление приходило постепенно, очнувшись от первого потрясения, принц вдруг заметил, что вокруг него суетиться свита.

      – Ваше высочество, что с вами?… вы в порядке?… принц очнитесь!… – обступив его, наперебой, гомонили они.

      – Тихо господа,… тихо… – собравшись с мыслями, не своим голосом, вяло произнёс принц. Но и этого хватило, чтобы все замолчали. Гримасы удивления появились на лицах придворных. Чтобы так скованно и даже жалобно приказывал их капризный принц, да такого на их служебном веку ещё никогда не было.

      – Помогите мне дойти до гостиницы,… мы остаёмся здесь… – всё больше приходя в себя, уже намного уверенней потребовал Филипп. Свита, быстро отыскав в деревни более или менее подходящую таверну со скромным чистым номером, привела туда ухающего принца. Филипп заперся в этой крохотной каморке, что так громко называлась номером, плюхнулся на кровать и горько зарыдал. Впервые в жизни принц осознал, какой же он отвратительный и уродливый. Первая встреченная им нормальная девушка, смеялась над его нелепым видом. Теперь он понимал, что все женщины в его окружении, и придворные дамы, и кухарки, и няньки, попросту врали и льстили ему. И от такого откровения принцу стало только ещё горче.

      Но хуже всего ему было от ощущения внезапно нахлынувшей любви, коя охватила всё его существо до последней клеточки и жгла изнутри. И что ещё обидней, любовь эта была именно к той девушке, которая столь весело надсмеялась над его несуразным обликом. Да уж, нет на свете ничего хуже, чем неразделённая любовь. Сердце его было разбито, безнадёжней положенья и представить себе нельзя. Свита попыталась достучаться до принца, но его уверенный окрик.

      – Пошли вон!… надоели все!… – брошенный им через закрытую дверь, заставил придворных прекратить всякие попытки выйти с ним на контакт. Филипп лежал лицом вверх и мучаемый свалившимися на него обстоятельствами даже и не замечал той убогой обстановки, в которой он сейчас находился.

      Но вот подошло время ужина, и все стали ждать его появления, однако принц не вышел. И более того, на так любимый им до этого дня ночной перекус он тоже не появился, всё для него потеряло смысл. Любовь победила голод и заставила мыслить его по-новому. Принц, словно очнулся от долгого забытья. Всё вдруг стало совершенно другим. Для него открылся неизведанный мир, где он должен был поменять себя и стать абсолютно иным человеком. Ни жирным, ленивым увальнем, коим он являлся, а юношей достойным