Большой облом. Владимир Хачатуров

положим, хозяину было не до секса. Он, как и ты, всю ночь, наверное, изводился от тяжких дум…

      – Так с кем же? – не утерпел Юлиус.

      – С администратором «Амфитриты» Анной Сергеевной Берг! – отчеканила девушка и опять рассмеялась.

      – Как! С этой снежной королевой?! – покачал головой Юлиус. –

      Мне она не показалась розовой… И кто, прости за любопытство, был у вас за мужчину?

      – У нас с ней обоюдоострая любовь! – усмехнулась девушка по-русски (до сих пор разговор шел на английском, – это было одним из условий, на которых Вика согласилась сотрудничать со Стеренсеном; другим условием была ее поденная оплата, премия в случае успеха всего предприятия, а также – отдельной строкой – ее интимные услуги нанимателю или тому, на кого последний укажет; дело в том, что Вика мечтала поступить в Карлайлский университет).

      – Ты думаешь, она в курсе всех его дел? – усомнился Юлиус.

      – Всех или не всех, но она была его невестой и об «Амфитрите» знает всё!

      – Что именно?

      – Если бы она была такой доверчивой дурой, то вряд ли работала там, где работает. Но из некоторых ее слов и интонаций я заключила, что Кульчицкий не единственный владелец клуба, не исключено, что он не более чем подставное лицо.

      – Кто же настоящий владелец? – встрепенулся журналист. – Неужели тот плешивый толстяк?

      – Вот и я так подумала…

      Девушка допила пиво, закурила.

      – Но когда я навела ее на разговор об этом потрепанном остряке, ее тон показался мне пренебрежительным…

      – Насколько я успел заметить, – улыбнулся датчанин, – русские вообще склонны отзываться о своих начальниках не слишком лестно. По крайней мере, за глаза.

      – К Анне это не относится, – возразила Вика. – Например, о Кульчицком она говорила как о дельном, компетентном, но не очень далеком человеке…

      – В смысле общей культуры, эрудиции? – пожелал уточнить иностранец.

      – Я не совсем поняла твой вопрос…

      – Я имел в виду недалекость Кульчицкого, – тщательно подбирая слова, пустился в объяснения Юлиус. – Поскольку я собираюсь иметь с ним дело, мне хотелось бы знать точно, в чем именно он недалек: в русской поэзии, камерной музыке, фресковой живописи, или у него не все в порядке с чувством юмора, или он в целом глуповат?

      – Господи, Юлиус, ну и каша у тебя в голове! – фыркнула девушка на родном языке.

      – Каша? What do you mean? – уточнил датчанин, машинально дотрагиваясь до виска. – Porridge?[32]

      – Каша – это не обязательно жидкая овсянка, сэр. Каша – это в данном конкретном случае is a jumble in your head[33].

      – OK, пусть так, – не стал препираться Юлиус. – Но извини, я все равно не понял, в чем же этот чертов Кульчицкий недалек.

      – В сексе он недалек, в сексе! Представляешь, застал свою невесту в собственной постели с девушкой и вместо того чтобы присоединиться третьим, совсем даже не лишним, устроил сцену ревности, расторг помолвку, словом, показал себя сущим дикарем!..

      – В самом деле? – поразился журналист. – А

32

Что ты имеешь в виду? Овсянку? (англ.).

33

Кашу в твоей голове (англ.).