Солдат: Солдат. Превратности судьбы. Возвращение. Виктор Мишин

Иванов! – отчеканил я, но меня поспешили поправить:

      – Гвардии, гвардии красноармеец! – с упреком, но с улыбкой сказал комполка.

      – Виноват, товарищ командир! – я стоял, вытянувшись во фрунт.

      – Молодец, благодарю за службу, – командир полка повернулся в сторону сидевших в подвале командиров, – вот как у нас гвардейцы воюют! Молодцы, так и продолжайте. – Дальше была небольшая пропагандистская речь, но она была тут к месту. Нечаева попросили задержаться, а я, попрощавшись, ретировался.

      Выйдя из подвала на улицу, была ночь, небо, затянутое тучами, мрачно нависало над городом. Дождавшись лейтенанта, переглянулся с ним.

      – Не песочили? – спросил я.

      – Да в общем нет. Даже похвалили, – ответил Нечаев.

      Мы молча прошли с ротным до нашего дома, где нас расположили на отдых. Бойцы еще отдыхали. Кто-то чистил оружие, кто-то перекусывал тем, что еще было. Мы захватили у фрицев немного еды, это позже они тут будут последний хрен без соли доедать, а пока снабжение у них вполне себе приличное. Вообще, только в тех домах, где фрицы были в изоляции, чувствовалась нехватка припасов. Главным образом было довольно мало патронов. Вон мы зачистили дом, пулеметов взяли много, как и винтовок, а с патронами сложнее.

      – Сколько у нас в роте осталось? – нарушил я молчание.

      – Пятьдесят два человека, – поморщился Нечаев.

      – Прорвемся как-нибудь, – произнес я и снова замолчал.

      – К шести утра подойдут танки, три «тридцатьчетверки», в прорыв пойдем.

      – До семи, значит…

      – Чего до семи? – не понял меня Нечаев.

      – Проживем, говорю, до семи примерно, – сплюнул я на грязный пол и отвернулся.

      – Ты это, Иванов, другим этого не говори, понял?

      – Да, – так же спокойно ответил я. – Я же бежать не предлагаю или в плен сдаваться. Город мы не оставим, или ляжем здесь, или доживем.

      – Странный ты какой-то все же, – тихо, но с подозрением проговорил Нечаев.

      – А чего опять-то не так? – чуть возмущенно спросил я.

      – Вот слушаешь разговоры бойцов, всякое говорят. И то, что хана нам всем, и то, что в плен не сдадутся, и даже то, что победим, а ты…

      – А я? – перебил я командира.

      – А ты, Счастливчик, говоришь – «может, доживем!» Так и хочется спросить, до чего доживем?

      – Так до победы, естественно. – Блин, какой же он въедливый, хорошо хоть не докладывает.

      – Я сразу заметил, что ты знаешь больше других, умеешь больше. Бесстрашие твое какое-то… обреченное, что ли. Ты как будто наперед знаешь, что и когда будет! – Прямо в точку попал лейтеха. Разговор мы свернули, я просто молчал, а лейтеха сделал вид, что не хочет допытываться.

      Отдохнуть нам дали аж до утра. И поесть успел, и даже отоспаться. Танки чуть задержались, прибыли в начале восьмого, но это было даже хорошо, иначе попали бы танкисты в самую задницу. В половине восьмого гитлеровцы решили устроить нам АД. На позиции только нашего батальона