Островитянин. Томас О'Крихинь

первом доме, куда явились чиновники, им показали тяжелобольного. Войдя со свету, не осмотревшись, они не увидали ничего, кроме двух дюймов его носа, такой бедняга был хворый и несчастный. Чиновник взглянул на него и увидал, что у того торчат два копыта. Подозвал еще одного клерка:

      – See[45], – говорит, – у этого копыта!

      – By dad, he is a devil[46], – говорит тот, и тут все в доме завопили от ужаса.

      – The people here can put every shape on themselves[47], – сказал пенсионный чиновник.

      Но человек с копытами так ничего, кроме носа, больше и не высунул из-под одеяла.

      В другом доме, куда они зашли, была пожилая пара, которую они искали. Эти двое лежали в одной кровати. Чиновник подошел поближе, чтобы взглянуть на них, но лиц их совсем не было видно, и самих их было никак не рассмотреть, потому что они укрылись и дрожали от холода. Это были хозяин и хозяйка. У хозяина тоже виднелись копыта – ботинки, которые почернели от работы за весь предыдущий день.

      Один клерк позвал другого:

      – There is two of them here. By dad, they have the bed of honour here too[48], – сказал он.

      После их отбытия прошло, наверно, полчаса, прежде чем все, кто был в доме, перестали прыскать со смеху. С той минуты, к кому бы они ни зашли, у всех видели копыта.

      – Faith, they might have the horns too, under the clothes[49], – сказал тот, что был у них за шутника.

      Неудивительно, что дела у нас в стране идут так, как идут, если люди здесь такие мастера пошутить над правительством.

      «Сияющий» корабль

      Однажды холодной зимней ночью Томаc Лысый зашел, по своему обыкновению, к нам на кухню. В очаге ярко горел торф, из трубы вылетали искры, и, поскольку дом был не слишком большой, внутри стояла жара, хотя снаружи и держался холод. Лысый вошел прежде, чем я успел улизнуть из дома. Остальные ушли примерно полчаса назад и отправились шумной гурьбой по гостям. Это был добрый старый обычай, да и среди новых он есть до сих пор.

      – Будь у тебя капелька ума, – сказала мама, – оставался бы ты дома, вместо того чтоб ходить в гости по нетопленным домам, где ни тепла, ни очага. И сидел бы ты тогда в отличной компании – с папой и дядей Томасом.

      Не то чтобы на меня так сильно подействовал совет матери, но я очень любил рассказы Томаса и выбрал лучше посидеть и послушать, а не куролесить на улице.

      Да, и первое, с чего начали, был «сияющий» корабль.

      – А что, Томаc, – сказал мой отец, – много пота мы с тобой пролили в тот день, когда явился сияющий корабль.

      – Немало. Двое из нашей лодки чуть было не погибли, когда остановились.

      – А корабль не остановился, – уточнил отец. – Похоже было, будто его что-то толкает. На корабле не было ни огня, ни паруса – и ни ветра вокруг, чтобы тащить его вперед. И все-таки мы не могли его нагнать.

      – Ты гляди, – сказал Лысый. – А ведь местные не верили тому викарию, что был здесь пару месяцев назад, когда тот сказал, будто очень скоро мы увидим корабли, которые будут ходить на огне. Корабли без парусов и вёсел.

      – Должно быть, тогда его и прозвали Томаc

45

Гляди (англ.).

46

Клянусь, это дьявол (англ.).

47

Здешние люди могут принимать любой облик (англ.).

48

Они оба здесь. Господи, да у них тут еще и братская могила (англ.).

49

Ей-ей, у них, и рога тоже есть, под одеялом (англ.).